— Иду. Здесь постой. 

— Поднос заберёшь? Тебе как раз по пути!

В ответ слышится матерок, но всё же Денис забирает поднос и судя по топоту его ног, он уходит. Прислушиваюсь к тому, что происходит за дверью. 

Новый охранник не пытается войти и как-то запугать меня. Он стоит молча. Я в относительной безопасности, потому что заперлась на цепочку! 

Однако Денис обещал вернуться. В таком случае цепочка его не остановит.

Я почему-то верю в слова этого ублюдка, верю в возможность того, что он может войти и ни одна дверь не станет помехой, ведь у него есть барское разрешение измываться надо мной. 

Цепочка Дениса не остановит.

Я обвожу взглядом комнату в поисках подходящей мебели. Пожалуй, вон тот миленький комод на гнутых ножках сгодится. Скатываю ковёр и толкаю комод.

С виду такой маленький, но тяжеленный до ужаса. Дерево натуральное, не прессованный картон!

Ножки комода с трудом передвигаются по полу, оставляя ужасно глубокие борозды. 

— Ещё немного… Ещё чу-у-у-у-точку… Последний бросок… Мы почти на финише! Соберись, тряпка! — подбадриваю себя, упираясь пятками в пол и толкая задом комод в сторону двери. 

Кажется, готово! Осторожно пробую открыть дверь, она наталкивается на край комода. Хорошо, хоть какая-то преграда!

Пот с меня льётся градом. Я ещё не настолько хорошо чувствую себя после отравления, чтобы лихо справляться с передвижением мебели. Опускаюсь на пол, переводя дыхание. 

Внезапно из-за двери слышится:

— Отойди в сторону, — звучит знакомый, хриплый голос. 

Дверь распахивается. Ну, почти распахивается, ударившись о комод. 

— Марианна, открой. 

— Бекетов, это ты?! 

— Я. Открой дверь. 

— Не могу-у-у-у, — стону, ударившись лбом в колени. — Неужели нельзя было прийти на пять минут раньше? Я так старалась, что сил не осталось!

— Забаррикадировалась? — догадывается. — Ладно. Сиди. Я через окно войду. Только открой для меня двери балкона. Справишься без происшествий?!

— Очень на это надеюсь. 

Я распахиваю балконную дверь и жду появления Бекетова. Он перебирается на балкон Бирюзовой спальни с балкона соседней. Наверняка у соседней комнаты тоже какое-то очень помпезное название. 

Главное сейчас другое — мужчина, ворвавшийся вихрем, и мои мысли, устремившиеся галопом в его направлении. 

— Привет, Глебушка. 

Чёрт. Всё-таки не сдержалась. 

Бекетов словно невзначай опускает правую руку на пряжку ремня,  иронично выгибает светлую бровь. 

— Напрашиваешься, Проблема?

6. Глава 6

Бекетов

— Всего полдня тебя не видел, а ты уже совсем распоясалась…

Наступаю в сторону мелкой. 

— Надо бы тебя хорошенько… 

На языке вертится матерное. 

Неприличные и грязные мыслишки берут верх над разумом. Марианна же глазеет на меня так, словно съесть хочет. 

— Я тебя так сильно ждала! — выдыхает и сама делает шаг навстречу. 

Такой крохотный, нерешительный шаг в мою сторону. Но этого хватает, чтобы захотеть большего и заключить её в жадно-грубые объятия. 

Я на неё зол. Теперь ещё больше, чем прежде. 

Потому что теперь всё, к чему я стремился, оказалось прохеренным. 

По её вине!

Можно бросить на могилу своих стремлений большой венок с чёрной траурной лентой. 

— Ой! — стонет, когда пальцы жадно мнут её попку. 

Признаюсь, я часами могу разматывать грязные, взрослые фантазии о её тугой, кругленькой попке с молочно-сахарной кожей. И вся она именно такая, напоминает конфетку. Причём упаковка не имеет значение. То, что мне нужно, прячется под шмотками. 

Пальцы сами путешествуют по её телу, изучая кожу впалого живота, покрывшуюся мурашками от прикосновения, обводя тугую, крепкую грудь с торчащими сосочками. 

Девчонка льнёт ко мне крепче, гладя по груди, едва не мурлыкает, только протестующе постанывает, когда хватка пальцев становится слишком жёсткой.