Меняют место через семь секунд.

Разорвана на части чипсов пачка,

Машина фыркнув, вышла на маршрут.

Мамаша локтем двигала стоявших,

Чтоб, не дай Бог не сели на неё.

И материла слово ей сказавших,

Язык «заточен», словно остриё…

Старик стоял, за поручень схватившись,

Болталась трость на согнутой руке.

Смотрел на всё, как будто отключившись,

Зажав авоську с хлебом в кулаке.

Дорога дрянь, то ямы, то ухабы,

Трость об пол била судорожно дробь.

И каждый проклинал того прораба

Который лепит латки круглый год…

В салоне дети прыгали гурьбою,

Кричали, выли, все на перебой.

Отец семейства двинул трость ногою,

Сегодня он доволен был собой.

– Ты б надевал резиночку на палку,

Сказал он деду. Просто мочи нет!

Ходить так будешь у себя по парку,

Тут люди едут, платят за билет.

Народ затих и ждал, что будет дальше,

Дед посмотрев обидчику в глаза.

Сказал: «Себе резинку одевай по чаще,

Плодишь дебилов будто бы фреза.

Ни уваженья нет, ни воспитанья,

Голодный, грязный, полудикий сброд.

Есть у меня сейчас одно желанье

Стерильным сделать твой поганый род!»

Я вам больше скажу, молодёжь (не все конечно) не понимает, что такое работать. Им нужно всё и сразу, а если этого нет, то жизнь чертовски несправедлива. Горе и гибель народу, у которого молодёжь перестаёт почитать старших.

Под тридцать в мае – это слишком,

Такой жары никто не ждал.

В фонтанах плещутся мальчишки,

Крещатик в пекле изнывал…

Старик вошёл в утробу банка,

Прохладный воздух, сквознячок.

Давно он не был в русской баньке,

Сюда б сто грамм, да шашлычок…

Он подошёл к столу охраны

И тихо, вежливо спросил:

– Где денег снять, мол, ветерану?

Стоять часами нет уж сил.

Охранник, посмотрев на деда,

Пренебрежительно сказал:

– Просрали вы свою победу,

Вали отсюда на вокзал!

Старик вздохнув, сказал мальчишке:

– Работу б ты себе нашёл.

Весь день сидишь, читаешь книжки,

А так бы что-то изобрёл…

В пакет дедулька руку сунул.

Достал оттуда пистолет.

Икнув, охранник носом клюнул,

Забыв про всё на тот момент.

– Ты паренёк не ерепенься,

Пятак собью с пол ста шагов.

И головой об стол не бейся,

Закрой все двери на «засов».

Роль ставни опусти на окнах

И кнопку вызова нажми.

Приедут, да пальнут по стёклам,

А тут весь зал забит людьми…

Скажи клиентам – ограбленье,

Пусть выйдут все в просторный холл.

И не испытывай терпенье,

Чтоб не пустил я в дело ствол.

Звонок – охранник поднял трубку,

Дедульке быстро передал.

– Устроить хочешь мясорубку?!

На том конце майор орал.

– Ты обращайся по уставу!

Сказал спокойно ветеран.

Полковником я стал по праву,

За мной Берлин, Афганистан.

Майора будто подменили,

Когда узнал с кем говорит.

К нему на лекции ходил он,

Был препод, словно монолит.

Дед рассказал, как отморозки

Забрались ночью в дом к нему.

Стволы, короткие причёски,

Никто не пойман – почему?

Двоих узнал из нападавших,

В Верховной Раде их отцы.

Среди вещей, тогда пропавших,

Забрали китель, подлецы…

На нём моя звезда Героя,

Все ордена, медали там.

Я перенёс не мало горя,

Чтобы простить всё это вам!

Верните форму, я дам слово,

Что всех отсюда отпущу.

Добра не нужно мне чужого,

Иль сам найду и отомщу!

Лишь сто шагов пройти мне дайте

В парадной форме самому.

Ну а потом уже стреляйте,

Я слишком слаб, не убегу.

Вы разрешите обратиться?

Тихонько парень произнёс.

Хочу вам в пояс поклониться,

Смотреть на всё нельзя без слёз.

Я сам служил в Афганистане,

Имею тоже ордена.

Краюшка хлеба на стакане

Была у нас и не одна…

Своих в беде мы не бросаем,

Отсюда выйдем мы вдвоём.

На день Победы погуляем

И под тальяночку споём.

Минуты шли, часы летели,

Пакет доставлен был к двери.

После недолгой канители

Отдали китель упыри.

Открыли дверь, подняли ставни,