«Опять пробки выбило!» – подумал охранник.

Такое случалось. Проводка в сталинском здании никогда не менялась. А те две дальние лампочки были от другого предохранителя. Жорик зашагал быстрей, чтобы посмотреть, чего там в электрощитке надо пощелкать, повключать, и если дымом воняет или, как главный электрик говорит, «жареным запахло», то вызывать аварийку.

Он шел минут пять, но почему-то не приближался.

Подумалось: «Чего это я как будто на месте топчусь?»

– А ты, Жорик, всю жизнь на месте топчешься. Как из армии пришел, так и топчешься. Другие институты окончили, делом толковым занялись, а ты в окошко глядишь, наблюдаешь, как люди работают, – ответило ему.

– Охрана – это тоже работа.

– Нормальные люди землю пашут. На заводах работают, изобретают полезное, книжки пишут. А ты не то что писать, ты читать разучился! Ты какую и когда последнюю книжку читал?

Жорик задумался и не вспомнил.

– Вот то-то же.

– Да тут все здание учеными да писателями забито, а толку-то! Бумажки пишут, деньги к себе в карманы перекачивают. Экологией занимаются. А толку-то нуль! Или заводских обманывают, деньги за работу берут и туфту потом им впаривают, или по знакомству гранты вроде как выигрывают, а после чушью всякой старой отчеты забивают.

– Как это гранты по знакомству?

– А вот так! Какой-нибудь академик или чин знакомый в комиссии по грантам сидит и своим гранты эти раздает, а потом они назад ему откатывают. Только ученые эти умные, по-хитрому все делают – не подкопаешься! Я слышал, они в курилке между собой каждый день разговаривают.

– А как же наука?

– Наука! Вот раньше старый академик, директор здешний, делом занимался. Почти за интерес. А теперь нынешним ни к чему. У них другой интерес.

И тут информированного охранника прорвало:

– Или на третьем этаже страховая компания денежки за страховку берет, а ежели чего, так не выплачивает! Они договоры придумали составлять мелкими буквами. Которые граждане подписывают, шрифт этот и не видят. На словах красиво рассказывают, завлекают, а проглядел – все, крышка! Ваша подпись стоит! До свидания, адью! Или на втором – редакция. Писатели, журналисты. Такое печатают, даже мне стыдно. Да вдобавок врут, и все за деньги. Кто заплатит, про того и пишут, или наоборот! Тут, если знать хотите, на самом деле работает дворник да уборщицы. А остальные тунеядцы, ворюги и проходимцы! – закончил Жорик.

– Эку тебя наболело! – посочувствовал голос. – Вот и шел бы в милицию или налоговую, чтобы бороться с этим.

– В милицию! – Жорик захлебнулся от возмущения.

А оно захохотало. И захохотало все вокруг. Стены – басом, светильники тонким писком, старый мрамор на полу закашлялся от смеха.

– Или в… – Но тут все затихло, а светильники на стенах сами собой включились, и наш охранник оказался возле дежурки.

Дверь в дежурку была приоткрыта.

«Опять начинается», – подумал Жорик и вошел.

На его стуле возле стола сидел молоденький рыжий милиционер и травил анекдоты. Напротив, на засаленном диване, развалился другой, постарше. Ноги в форменных ботинках у обоих лежали на столе. Растаявший снег с грязью стекал на старое поцарапанное стекло, образовал там лужу. В этой луже захлебывался и рыдал маленький красный перчик из его, Жориной «немироффки». Половина стручка была откушена, изжевана и выплюнута на это же стекло. Оба мента ржали над глупыми анекдотами из забытой Твердоусовым газеты.

– Явился! – встрепенулись они одновременно и строго посмотрели на охранника.

«Легки на помине», – подумал Жорик и спросил: – А как это вы проникли без разрешения на охраняемую территорию частной собственности?