Первым делом, Пашка выслушал развёрнутые доклады постовых, парочками прогуливавшихся по Балканской площади. Потом посетил опорный пункт полиции, расположенный при станции метрополитена, и дополнительно проинструктировал старшего смены. После чего сделал «малый круг» по наиболее значимым объектам. На рынке слегка поболтал с азербайджанскими авторитетами и вездесущей тёткой Зинаидой. Выслушал жалобы и просьбы, исходившие от сторожей платной автостоянки. Прошёлся по этажам Торгового Комплекса «Балканский» и позадавал дежурные вопросы молоденьким улыбчивым продавщицам.

Всё – в первом приближении – было в норме. Никакой отрицательной динамики – в плане соблюдения гражданами правопорядка – не наблюдалось…

Сомов, задумчиво поправляя фуражку, вышел из Торгового Комплекса. Рядом с магазином «Паттерсон» располагался – на бронзовой ребристой бочке – памятник бравому солдату Швейку.

«Привет, служивый», – мысленно поздоровался со Швейком Пашка. – «Как она, жизнь? Есть новости?».

Бронзовый солдат, понятное дело, промолчал. Он, чуть заметно улыбаясь, дружелюбно отдавал честь редким прохожим. Служебные обязанности у него были такие.

На правом бронзовом ботинке памятника наблюдалось ярко-жёлтое пятнышко, а на одном из вертикальных рёбер бочонка – чуть заметная вмятина.

«Наши купчинские умники придумали очередную дурацкую примету. Мол, если тщательно потереть указательным пальцем носок правого ботинка Швейка, то, непременно, вскоре улучшится материальное положение семьи. Внеочередная премия, к примеру, свалится в кошелёк, или выигрыш в лотерею», – неслышно для прохожих прокомментировал Сомов. – «Вмятина на ребре бронзовой бочки? Рассказывают, что дело было прошлой зимой. Мол, поздним-поздним вечером мимо «Паттерсона» проходила одинокая симпатичная девушка, а за ней побежал гнусный маньяк. Но только ничего у подлеца не получилось, пробегая мимо памятника Швейку, он поскользнулся и – со всей дури – впечатался головой в бочку-постамент. Девчонка, ясен пень, спаслась. Типа – бронзовый солдатик здесь не просто так стоит, а бдительно охраняет покой законопослушных купчинцев. Может, байка. Может, нет…».

Сомов, пожелав про себя бронзовому Швейку удачи, отправился к трамвайной остановке. Но, не пройдя и пятидесяти метров, остановился и резко обернулся – справа послышался нарастающий шум мощных автомобильных моторов. Пришлось отпрыгнуть в сторону. Мимо него – солидно и вальяжно, осознавая собственную значимость – проехали два БМВ. Один чёрный, а другой тёмно-бордовый.

«Что ещё за ерунда?», – рассердился Пашка. – «Едут, как ни в чём не бывало, по пешеходной дорожке. А здесь, между прочим, проезд разрешён только по специальным пропускам, выдаваемым работникам Торгового Центра. А номера всех легковых машин, на которые выписаны эти пропуска, я прекрасно помню. Тех, что висят на проехавших БМВ, в перечне не было… Значит, по наглому нарушаем правила? Ладно, сейчас разберёмся, ребятки…»

Автомобили-нарушители, преодолев порядка ста двадцати метров, остановились возле дверей закусочной, работавшей под известным «куриным» американским брендом. Из чёрного БМВ тут же выбрались два широкоплечих здоровяка, облачённые в тёмные офисные костюмы, и принялись – сквозь чёрные стёкла стильных очков – бдительно оглядываться по сторонам.

«Охранники некой важной персоны», – подходя к закусочной, решил Сомов. – «Понты дешёвые колотят. Зима на дворе, а они в костюмчиках, с пляжными очочками на курносых рязанских носах. Смех, да и только. Видимо, их хозяин в юности насмотрелся, меры не зная, голливудских крутых боевиков. Кстати, на входной двери «куриного» заведения висит табличка – «Технологический перерыв». Интересное кино…».