Иоаким все еще держал в руке пустой бокал. Он чувствовал себя на удивление трезвым, трезвее, чем когда-либо за много, много лет.

– Я покажу вам ателье отца, – сказал старик. – Завтра у нас будет такая возможность. Думаю, вы и понятия не имели, что оно из себя представляет. Виктор, разумеется, показывал вам то, что хотел, чтобы вы увидели.

Репродукции оригиналов лежали на столе, свидетельствуя о несравненном мастерстве Виктора-копииста. Альбом Дюрера развернут на снимках из Купферштик-кабинета в Берлине и музея Цвингер в Дрездене. Мотив одной из гравюр, изображающей купальню, Виктор скомбинировал с ксилографией под названием «Христос в Гефсимане». Он написал мотив маслом, в манере раннего Дюрера. Сцена имеет ярко выраженный гомоэротичный характер: несколько обнаженных юношей в купальне. На заднем плане один из них наклонился к партнеру для поцелуя. Тела написаны до жути великолепно, но лица отсутствуют, разве что один из купальщиков имеет явное сходство с Виктором… На мольберте рядом – халландская жанровая картина из офиса Семборна… Копия, разумеется.

– Какое мастерство, а? – сказал Хаман. – Жаль, что Виктор не успел. Заказчик был бы счастлив выше головы.

– И сколько ему надо было времени, чтобы закончить? – спросил Иоаким.

– Неделю, чтобы завершить картину. И еще несколько дней кропотливой работы, чтобы состарить ее на пятьсот лет.

Угольные карандаши рассортированы по банкам. Куньи кисти, барсучьи кисти… Небольшой столик, когда-то стоявший у них в детской, заставлен баночками с пигментом и еще чем-то, что легче всего описать в бакалейной терминологии: вино, уксус, яйца для темперы, льняное и ореховое масло, деготь. На стене висели наброски мелом, очевидно, к картине Дюрера.

– Натуральный мел… любимый материал вашего отца, – сказал Хаман, проследив взгляд Иоакима. – Химический состав тот же, что и у старых мастеров, поэтому возраст определить невозможно. Мел, как вы понимаете, и тогда был мелом.

– Любимый материал фальсификаторов, вы хотите сказать?

– При условии, что вы найдете бумагу соответствующего возраста… Найти старую не пигментированную бумагу не так трудно – один визит к хорошему букинисту. Форзац Библии восемнадцатого века многим фальсификаторам помог наскрести на квартирную плату. Но если вы хотите работать aux trois crayons[39], а это уже совсем другие деньги, тогда начинаются трудности. Зеленую бумагу раздобыть очень трудно…

Полкомнаты занимала мастерская с самыми разными механизмами и инструментами. Электропила со стуслом для изготовления рам напоминала модернистскую скульптуру, установленную на металлическом постаменте. Над верстаком, в металлическом шкафчике, к которому Иоакиму раз и навсегда было запрещено приближаться, содержались различные химикалии: сульфат железа, витриол, гуммиарабик. Угрожающие канистры с черепом – порошок свинцовых белил.

– А кто заказчик?

– Известный финансист и продавец картин. Жулик до мозга костей. И к тому же с контактами в Китае. Новые китайские богачи просто помешаны на классической европейской живописи.

У стены на длинных полках стояли книги по искусству. В свете последних новостей от них исходила аура махрового жульничества: каталоги музеев и выставок, монографии о художниках, обзоры Ташена и Лоуренс Кинг. Пачки старинных бумаг – реставрационная техника, рецепты красок, справочники на полдюжине языков, полные описания работ сотен художников, учебники материаловедения для художников… вот, например, знаменитая рецептурная книга красителей Ченнини или «Le Memorie di un Pittore di Quadri Antichi»[40]