Правда, что у вас были проблемы с алкоголем?

– Я тридцать лет работаю в кино, долгие годы жил среди кинобогемы, жизнь которой всегда сопровождалась застольем. Первым, кто дал мне попробовать спиртное, был всеми нами уважаемый и любимый мною Владимир Высоцкий, которого я не могу винить за это. После кинопроб в «Ивановом детстве» мы с ним отправились в сад «Эрмитаж», он купил бутылку шампанского, и мы ее распили. Мне было 14 лет, а Владимиру – 24. Мне была чужда эта жизнь, но она втягивала. Но однажды я задумался и понял, что должен буду в конечном итоге заплатить собой.

– И пришли к вере?

– После съемок в фильме «Андрей Рублев» я начал приближаться к храму: покрестился. Но сказать, что я уж слишком православный, не могу. Нет. Я хочу быть православным и делаю в этом направлении первые шаги. Так что я еще в пути.

– Как вы считаете, духовность – это понятие абсолютное или относительное?

– Абсолютное, как абсолютен Господь.

– Николай Петрович, сегодня мы узнали о вас много нового. Так кто вы: артист, режиссер, поэт?

– В разные годы своей жизни на этот вопрос я отвечал по-разному. Лет 15 тому назад говорил: «Прежде всего, я – поэт, потом – режиссер и, наконец, – актер. Сегодня я бы ответил: «Прежде всего, я – создатель «Золотого Витязя» и Международного объединения кинематографистов славянских и православных народов, потом режиссер и актер. Актерство я всегда ставил на последнее место в своей жизни, почитая эту профессию недостаточно мужской…

Юрия Васильева часто называют двойником Андрея Миронова. Действительно, они похожи не только внешне, но и внутренне: темпераментом, отношением к профессии, да и к жизни в целом. Однажды знаменитый тренер по фигурному катанию Татьяна Тарасова сказала Васильеву: «Как только скажешь себе, что ты – уже хороший артист, сразу кончишься. Помни, что есть Андрей Миронов». Поэтому двойником Миронова Юрий себя никогда не считал. А вот продолжить его дело в родном театре считает для себя святым долгом.

Он назначил мне встречу в театре Сатиры. На двери его гримерной висела табличка: «Здесь работал Андрей Миронов». На стене – портрет Андрея Александровича. Улыбающийся, красивый, элегантный. А глаза – грустные. Великое дело – атмосфера. Она и определила начало нашего разговора.

– Юрий, кем для вас был Андрей Миронов?

– Андрей Александрович сильно повлиял на мое становление. Был период, когда у Миронова случился конфликт с Плучеком. Меня, как выяснилось позже, и брали, что называется, под него, и некоторые роли Андрея Александровича должен был играть я. Но, слава Богу, в этом мы никогда не пересекались, хотя часто и играли вместе. У нас сразу сложились какие-то теплые отношения. Не буду называть это дружбой: слишком многие в последнее время стали считать себя его друзьями. Просто он невероятно ценил профессию, и в этом смысле мы были близки. Он видел, что я тоже одержим сценой и хочу стать хорошим артистом. Видимо, поэтому у него был большой уважительный интерес ко мне: он часто заходил ко мне в гримерку посоветоваться, доверял мне свои увлечения, заглядывал просто поговорить. За границей всегда брал меня с собой в рестораны. Я ведь сибиряк. Люблю покутить, погулять, посорить деньгами. Он был таким же. Трудно поверить, но при всей своей популярности, Андрей Александрович был сомневающимся, не очень уверенным в себе человеком, знавшим и горечь неудач. Мы были партнерами в спектакле «Тени». Играли мы в сюртуках, а тут Миронов решил надеть мундир. Через некоторое время он вдруг стал задыхаться и был на грани провала. Я понял, в чем дело, и посоветовал ему снять мундир. Он послушал.