Принципы православной религии, как особого пути, и метод достижения абсолютного Блага стали принципами отечественного музееведения. Гениальные ученые, самоотверженные граждане и музейные работники в своей деятельности исходили из предположения, что восприятие человеком реальностей Горнего Мира осуществляется только через посредство видимых и осязаемых символов, воплощенных как в соборах, так и в иконах, священных текстах и иных предметах культа. В этом наблюдается сходство с восприятием сакральных предметов культа и музейных предметов, но имеется и существенное отличие.

Культура не только имеет общий корень со словом культ. Почитание материальных артефактов – это основа культурной парадигмы. Культурные ценности, по праву относимые к базисным ценностям народов, населяющих Россию, в преобладающем большинстве связаны с религией. Неудивительно, что у российских народов, православных в большинстве своем, музейные ценности в значительной мере составляют предметы, одновременно призванные служить для оправления религиозного культа (иконы, части алтарей, лампады, богослужебные книги и т. п.).

Нормативно-правовое определение музейных предметов, как культурных ценностей, качество, либо особые признаки которых делают необходимым для общества их сохранение, изучение и публичное представление [19, с. 3], предполагает, что предметы культа могут составлять и составляют значительную часть Музейного фонда РФ.

Конечно, не каждый предмет для оправления религиозного культа может быть включен в состав музейного собрания. Так, в числе предметов, используемых при богослужении, могут быть предметы мелкосерийного и массового производства, не имеющие отношения к музейным предметам. Это предметы инвентаря, некоторые из них могут представлять ценность для членов церковной общины и даже приобретать сакральный характер[70]. Но даже получив статус ценности, особо почитаемой не только членами общины, но и всеми представителями религиозной конфессии, икона остается простым артефактом материального мира, потенциально несущим на себе образ Господа, Богородицы, честных ангелов, святых и преподобных[71]. Таким образом, любой предмет материального мира, прославляющий образ Божий или дающий, по представлению верующего, возможность соприкоснуться с Миром Горним, представляет для него ценность.

Завершая свое творение «Иконостас», П. А. Флоренский пишет: «Где бы ни были мощи святого и в каком бы состоянии сохранности они ни были, воскресшее и просветленное тело его в вечности есть, и икона, являя его, тем самым уже не изображает святого свидетеля, а есть самый свидетель. Не ее, как памятник христианского искусства, надлежит изучать, но это сам святой ею научает нас. И в тот момент, когда хотя бы тончайший зазор онтологически отщепил икону от самого святого, он скрывается от нас в недоступную область, а икона делается вещью среди других вещей. В этот момент живая связь между горним и дольним, т. е. религия, в данном месте жизни распалась, пятно проказы умертвило соответственный участок жизни, и тогда должно возникнуть опасение, как бы это отщепление не пошло далее» [5, с. 204]. Исходя из этого предположения, что всякая культурная ценность (КЦ) по своему составу может быть представлена в виде произведения степени вероятности подлинности предмета на его ценность, выраженная в нравственных ожиданиях эксперта [21, с. 548], установим ряд соответствий.

Первое отличие музейного предмета и церковной ценности, которое раскрывает определение КЦ, заключается в том, что отнесение культурной ценности в разряд музейных предметов производится на основании комплексной экспертизы фондо-закупочных комиссий музеев, с учетом мнений специалистов-знатоков об их культурном, историческом, религиозном и научном значении.