Обсуждается вопрос: как носитель духовности может стать важнее духа, как «форма» становится важнее «содержания» культуры? Аналогичная проблема известна в искусстве как проблема формализма, и появляется она в определенные исторические эпохи, осмысленные О. Шпенглером [405] и П.А. Сорокиным [344]. Но если раньше это было проблемой какой-то одной цивилизации и являлось приметой ее скорой гибели, то теперь (при выходе на уровень высоких энергий) речь идет о возможной техногенной катастрофе Земли и человечества вместе с ней.

Остановимся на том, что наиболее адекватным для описания такого предмета исследований, как культура, следует признать обществоведческую платформу. С нее мы и начнем в следующем параграфе.

А пока обратимся к интегративным подходам XX века.

Другие варианты анализа культуры: системный, генетический и деятельностный – относятся к неклассической науке XX века. Они имеют разновидности, а также синтезы в виде системогенетического и системодеятельностного подхода. Варианты подходов различаются. Мы будем об этом говорить.

Системогенетический подход рассмотрим подробно: он представлен в концепции на нескольких уровнях. О системогенетической линии следует говорить хотя бы потому, что она во многом наследует классическую науку и является ее пролонгацией в XX веке: это – время доминирования искусственных объектов, в котором объяснение мира, в его детерминизме, утратило свою актуальность и стали значимыми пределы доступной свободы и проектирование искусственных систем. Системогенетический подход крайне важен, ведь в нем «снимается» весь предшествующий этап: механицизм (в системности) и органицизм (в генетизме).

Идеи классической науки в области динамики привели к появлению разновидностей теории эволюции и попыткам построить единую эволюционную теорию – Синтетическую Теорию Эволюции, СТЭ.

В XX веке эволюционизм как надсистемно ориентированный подход дополнился подходом генетическим [357]. (Об их различии мы говорим в последней главе.)

Системная генетика трактуется предельно широко и интересует нас постольку, поскольку у нас есть наш особый предмет, включенный в свои надсистемы.

С позиции социогенетики, культура выступает как механизм реализации программы социального наследования [361]. Для общества она аналогична биологической генной программе наследования, которая есть в человеке. Культура обеспечивает воспроизводство общества, его социальной сущности. «Материалом» социального программирования служит человек. Это для нас очень важный подход, потому что в социогенетике впервые функция культуры осмыслена в сопоставлении с другими типами генетик: абиогенетикой, биогенетикой, техногенетикой и антропогенетикой.

С позиции техногенетики, культура обеспечивает наследование не только в человеческом социуме, но и в техническом, инновационная суть которой всегда связывается с рациональным познанием [194].

В культуре, действительно, можно обнаружить научно-техническую ветку. Точнее было бы говорить о связке рационального познания и техноса, иначе эта функция культуры будет выглядеть исторически неравномерной. Техногенез в связи с наукой активизировался локально, причем только в один известный нам период: в западноевропейском обществе Нового времени (хотя потоки открытий и изобретений в античности и в средних веках тоже имели место). Материалом в этом типе генезиса является вещество природы, которое превращается в технические системы (начиная от палки и заканчивая космическими кораблями).

Именно технические системы и их продукты являются несущим основанием всех разновидностей культуры: в науке – книги, в искусстве – и вещественность картины, и техника телевидения и так далее. На начальных этапах истории в качестве таких же технических систем выступал сам человек, и это подробно описано в исследованиях фольклорной линии культуры [363; 394–395].