Культурные и политические границы редко совпадают. Политические сообщества (государства) обычно объединяли несколько культур, а культурные сообщества складывались поверх государственных границ. Попытки привести эти границы в соответствие друг с другом характерны для сравнительно недолговременного исторического периода, именуемого модерном. Для домодерных обществ такие попытки не характерны (они были бы здесь нефункциональными), а в ситуации постмодерна их становится невозможно реализовать. Тем не менее попытки добиться совпадения границ политии и границ культуры вновь и вновь предпринимаются. Кто, зачем, в каких условиях и обладая какими ресурсами, стремится решить эту неразрешимую задачу? Обсудить эти вопросы мы попытаемся ниже.

Весьма примечательно, что понятие «культура» – равно как и родственное ему понятие «цивилизация» – не использовалось вплоть до позднего Нового времени6. Вернее, в ходу были глагольные формы этих слов – «культивировать» и «цивилизовать», то есть преобразовывать нечто дикое, стихийное и неухоженное в соответствии с некоторой заранее заданной формой. Существительные, фиксирующие результат такого преобразования, входят в европейские языки лишь в середине XVIII века7. Их появление в лексиконе образованных классов в высшей степени не случайно. Оно отражает переход от одного типа организации государственной власти – досовременной, домодерной, традиционной – к другой, современной8 форме. Традиционное государство ограничивало свой контроль над населением, находившимся под его юрисдикцией, минимумом требований9. Население здесь не воображается как общество. Оно состоит из множества сообществ, каждое со своей системой коммуникации, или, если угодно, со своей культурой.

Современное государство потому и является «национальным государством», что его правители озабочены тем, чтобы живущие на данной территории люди составляли «нацию», то есть принадлежали к одной и только одной культуре.

Зигмунт Бауман предложил удачную метафору для обозначения государства модерна: «государство-садовник»10. Переход от традиционного государства к современному – это переход от государства-егеря, или государства-лесника, которое лишь спорадически вмешивалось в жизнь своих подданных, к государству-садовнику, систематически занимающемуся облагораживанием (в том числе поливом, выкорчевыванием, прополкой и так далее) вверенного ему земельного участка.

При этом британский социолог обратил внимание на обстоятельство, обычно ускользающее от внимания исследователей. Судьбоносный переход от традиционного типа организации власти к современному случился столетием раньше, чем произошли две революции (экономическая в Англии и политическая во Франции), с которыми принято связывать начало современности. Практики надзора и культурной гомогенизации, считающиеся специфической чертой модерна, появились уже в эпоху абсолютизма, то есть в XVII веке. Абсолютные монархии, утвердившиеся в этот период в Англии и Франции, в значительной мере порывают с тем способом отношений между государством и населением, которые сложились в Средневековье. Именно в XVII столетии начинается процесс делегитимации низовой (народной) культуры. Последняя подвергается низведению до статуса не-культуры, отождествляется с бескультурьем. Происходит навязывание одного культурного образца – а именно практикуемого высшими классами – в качестве собственно культуры, культуры как таковой