– Подпишите и отдайте в двадцать второй кабинет для проставления печати.

– А потом опять к Вам?

– Зачем? – изумилась девушка? – Оставите его там.

– Хорошо, спасибо, – Леонид отправился к выходу, – до свидания.

– До свидания.

Тридцать второй на неопределённое время ушёл в прошлое. Теперь встречал двадцать второй.

Леонид постучал и, не дожидаясь разрешения, вошёл. За столом с важным видом напускной занятости сидела та же женщина, что встречала Леонида в прошлый раз. На вид ей можно было дать не больше пятидесяти пяти и не меньше пятидесяти лет. Из темени, точно стог сена, поднимались башней волосы, того же цвета. Очки придавали суровый вид и без того серьёзному лицу. Но Леониду не было до мелочей никакого дела – он пришёл сюда со своим, заполнявшим его существо. Да и думать о человеке, опираясь на внешность, считал, по меньшей мере, не правильно.

– Здравствуйте, – поздоровался он, – у меня заявление об альтернативной гражданской службе, и мне сказали передать его Вам.

– Здравствуйте. Альтернативная гражданская служба? Это что такое? – с удивлением встала женщина.

– Служба взамен военной. – пояснил Леонид.

– Таак… И что мне с ним делать? – по-прежнему недоумевала она, тараща глаза.

– Поставить печать и передать его членам призывной комиссии на рассмотрение. В течение полугода они должны огласить вердикт.

– И кто Вам это сказал?

– Девушка из тридцать второго кабинета направила меня к Вам, а информацию о заявлении я взял в интернете.

– В интернете? – вскинула брови женщина и наклонила голову так, что стали видны её глаза из-под очков.

– Да. Мне сказали, что образца заявления в военкомате не имеется, и всё, что нужно, можно взять из интернета. Я посмотрел, почитал, приблизительно составил, и вот, оно у Вас.

– Ясно. Ну, что ж, давайте, я поставлю печать. – Открыв верхний ящик стола, женщина извлекла печать и неуверенным движением (сказывалась необычность в её практике случая) надавила на листок. – Так.

– Давайте, я сейчас подпишусь под ним. – Леонид одолжил лежавшую на столе шариковую ручку и вывел подпись.

– Поставьте номер, – добавила женщина, – сейчас посмотрю, – Она прошла к шкафу, где хранились многочисленные папки с делами. – Номер пятьсот шестьдесят пять.

– Прям здесь, под печатью? – уточнил Леонид.

– На обратной стороне.

Леонид, сомневаясь, неловко нарисовал три цифры.

– Ага. Положу его к этим делам. – Взяв заявление, женщина, будто до сих пор не понимая, что происходит, подвинулась к шкафу и засунула листы в одну из папок с документами.

– Теперь всё? – вопросил Леонид.

– Всё, – улыбнулась женщина.

Чуть помыслив, Леонид озабоченно (дело касалось его жизни) спросил:

– А не затеряется?

Лицо женщины мгновенно переменилось: из приветливо-добродушного сделалось каменным. Ни одной эмоции не выражалось на нём; улыбка исчезла, будто её и не было, и не понятно, как вообще она могла вырисоваться на таком гипсовом лице; голос из неуверенно-доброго трансформировался в утвердительно враждебный.

– Знаете, что?! Это Вам не базар, это военкомат! – гневно прозвучал ответ. – Всё! До свидания! – указала она кивком на дверь.

Всё произошло за какую-то долю секунды, Леонид не успел перестроиться, не был готов. Более того, задавая вопрос, он, решив поддержать доверительное отношение, установившееся между ними, обращался с улыбкой. А женщина, не глядя на него, уже возвращалась к столу с оскорблённым видом. Озадаченно, недоумевая, чем вызвана столь разительная перемена, Леонид промычал:

– Ладно… Извините… – и покинул кабинет.

«Странно было», – спускаясь по лестнице, думал Леонид, – «Какую гордость демонстрировала эта особа, выражая компетентность в возложенных на неё обязанностях и отстаивая честь военкомата, но при этом не имела абсолютно никакого понятия по поводу моего вопроса и что требуется для его решения конкретно от неё». Но Леониду не хотелось сейчас измышлять над психологией человека – он желал хоть на время освободиться от бремени возложенной государственной машиной ноши и удовлетвориться совершённым начинанием.