Почти всю ночь мы готовились. Под утро, когда все как раз крепко спали, мы с девчонками тихонько пробрались к мальчишкам в барак и начали осторожно наносить на их спящие лица разноцветный театральный грим. На наше счастье, никто из них не проснулся, и после завершения своей "операции" мы с торжествующим чувством победителей спокойно вернулись восвояси.

А наутро из барака вместо наших мальчишек вышло целое «племя индейцев»! Смеялись все, кроме разукрашенных. Они очень долго пытались смыть водой эту "боевую раскраску", но, как я уже говорила, смыть водой этот грим было очень сложно – некоторые так и поехали домой с остатками на лице. Надо отдать должное – мальчишки нас не выдали, мужественно приняли наше «отмщение».

Вот такой у нас был десятый «Б» класс, средней школы номер один имени Сергея Мироновича Кирова, которая располагалась в старинном купеческом особняке на улице Республиканской в городе Дубовке.

Кто "влюбил" меня в хоровое пение

Своё первое образование я получила в восьмидесятых годах в Волгоградском педагогическом училище. Поступила я туда глядя на среднюю сестру Галину, которая окончила его с отличием и много интересного рассказывала о счастливых годах студенческой жизни.

У меня стоял выбор: куда пойти учиться? В общеобразовательной школе у меня хорошо шла химия, и учитель по этому предмету Антонина Максимовна Лиманская ни на минуту не сомневалась, что химия будет моей "путеводной звездой" в жизни. Но, увы, победила музыка. И я хочу рассказать вам о замечательном, талантливом музыканте, моём преподавателе по дирижированию – Старичковой Нелли Ивановне. Это благодаря ей я полюбила хоровое пение.

Нелли Ивановна слыла в училище требовательным и очень строгим педагогом. Поэтому при распределении студентов-выпускников по руководителям для защиты диплома все страшно боялись к ней попасть. Выпускники рассказывали, что "пахать" у неё придётся без устали. А ведь тогда нам, молодым девчонкам и мальчишкам, со своим юношеским максимализмом, хотелось защититься быстро, легко и с наименьшими затратами своих сил.

Настал тот самый день распределения. И оказалось, что я вместе с моей однокурсницей Нелли Семёновой, попали именно к ней – к самой строгой, требовательной и непоколебимой женщине. Тогда не принято было менять руководителей, как это бывает сейчас у современных студентов. В советское время всё было по правилам, их выполнение считалось обязательным и неукоснительным.

И вот, прихожу я на первую консультацию к своему дипломному руководителю. Коленки трясутся, по телу время от времени пробегает мелкая дрожь. Но, как оказалось, напрасно – Нелли Ивановна встретила меня приветливо, пообщались мы с ней душевно. Это сейчас я понимаю, что ей необходимо было "прощупать" меня для того, чтобы выбрать на диплом выигрышную программу. Для неё было важно, чтобы произведения, которые станут дипломной работой, нравились не только ей, но и студенту-выпускнику, чтобы над ними работалось интересно, осознанно и с удовольствием. Как я позже узнала, другим студентам педагоги просто "навязали" дипломную программу по своему усмотрению. В этом мой педагог оказалась намного мудрее.

Потом мы ещё много раз встречались на консультациях и занятиях по дирижированию с моей Нелли Ивановной, и каждый раз она мне открывалась новой гранью. В ней настолько гармонично сочеталась женская доброта, материнская ласка, строгость и требовательность педагога, что иногда мне казалось, что она моя вторая мама. Собственно, она ею и стала – моей музыкальной мамой.

Я ловила каждое её слово, меня восхищал каждый дирижёрский жест её маленьких, но властно «звучащих рук». Помню, как на генеральной репетиции студенческий хор во время исполнения произведения из моей дипломной работы, подчиняясь её рукам, выдал такое! Постепенно растущее крещендо, от пианиссимо до двух форте – у меня в тот момент захватывало дух! Вот она, женщина небольшого роста, но с силой, способной делать великие дела! И не только делать, но и научить всему этому своих студентов. Мне захотелось во всем быть похожей на неё, и я решила, что буду к этому стремиться.