Как далеко занесло идеи. Быстрее только чума распространяется по свету.

Свечи зажгли, пещера озарилась светом. Теперь она не походила на мрачное подземелье, а стала уютным домом. Местом, где дух успокаивается, а телу ничего не угрожает.

И мужчины, и женщины выставили на стол тарелки – каждый собственную. У этой группы не принято есть из общего котла. Еда общая, но посуда личная. На льняную ткань положили два каравая и горсть оливок, изюм.

Совсем не похоже на те описания, что слышал Минурт. Слухи обманули. Эти люди поклонялись не смерти, а жизни. Они боятся материального мира, потому ищут спасения в духовном.

Можно уходить. Ничего нового он не найдет. Осколки истинного знания тусклы и бесполезны. Проделав длинный путь, Минурт не хотел уходить ни с чем. Пусть подобный осколок уже имелся в коллекции, не помешает изучить очередной. Заодно сравнить, как в различных частях света воспринимают идеи. Как их изменяют, подстраивая под свои нужды.

– Братья и сестры, – начал дидаскал, – прежде чем начать трапезу любви, возблагодарим Архонтов.

Люди отстранились от тарелок, склонили головы.

Дидаскал возвел глаза к потолку, обратился с просьбой о милости к духам-мироправителям. На потолке имелись изображения. Минурт не мог их разглядеть, находясь выше в тоннеле.

Помолившись, группа принялась за трапезу. Чинно, степенно, словно они не изнывали от голода. Ложки не использовали. Простую еду можно есть руками. Хлеб и горсть плодов умяли в мгновение.

Поблагодарив за добрую трапезу, дидаскал поспешил загасить свечи. Пещера вновь погрузилась в темноту. Лишь лампада освещала уставшие, но довольные лица людей. Они насытились. Не едой мирской, а пищей для духа.

Сама проповедь последовала за трапезой. Шестисвечник служил и украшением, и атрибутом культа. Учитель говорил о духах покровителях, переживших тридцатый цикл миротворения. Наступает конец цикла, за которым последует тьма и забвение. Огненные воды Бездны выплеснут наружу орды мертвецов…

Минурт слушал внимательно, запоминая каждую деталь. Уже слышанный рассказ, бесполезные слова. Чем меньше группа верующих, тем больше разрушений в рассказе их учителя. За редким исключением учителя в сектах обделены даром воображения.

Скуки не было, но и вовлеченности Минурт не ощущал. Ему пришлось иссушить собственное восприятие, чтобы впитывать пресные воды проповеди. Это не вина дидаскала конкретно этой группы – его последователи сбились в кучку, прижавшись друг к другу. От их тел пахло страхом, перебивающим аромат вчерашнего пота.

– В мире рассеяны семена света, которые Абаркас оставил для нас.

Минурт вздернул нос, учуяв странный запах.

– Долг наш собрать их и вернуть к источнику.

– А где источник, отче? – осмелился перебить учителя слушатель.

– Источник потаен в самом сокровенном месте. В нас с вами. Познавшие тайный смысл бытия, несущие свет истины способны восстановить Истину. Им в помощь придем мы, люди пневмы.

– Трудно нам придется.

Группа закивала, поднялся шум. Учитель дождался, пока стихнет шум и продолжил.

– Плотские люди не худший враг наш. А кто наш враг?

– Люди веры! – крикнул один.

Не первый раз он слышал проповедь, знал ответ на каверзный вопрос.

– Верно! Люди, что лишь верят, но не достигли истинного познания. Истина им недоступна по слепоте их. Обряды, заговоры, ритуалы закрыли им глаза. Нам же пришлось отрезать собственные веки. Видеть и бодрствовать ежечасно!

Учитель назвал имя бога, неизвестное Минурту. Это уже само по себе необычно. Мистик полагал, что знает всех богов, рожденных человечеством. Генезис архонтов долог, труден. Явление это нередкое, конечно, но случается не каждый день. Минурт знал всех, рожденных за последнее время.