– Сашко!

– Здесь я.

– Если что, сразу в лагерь скачи. Понял? – старшой достал меч, не сводя глаз с кустов. – Сразу!

– Понял, – ответил Сашко, нацеливаясь на кусты.Двое других лучников уже взяли свои сектора обстрела.

– Да это же дружинники Пронского, – раздалось из кустов. – Слышь, православные, вы тут поспокойнее.

– А ну выдь, покажись, кто такие? –дозор остался наготове.

Из кустов вышел немолодой ратник в рубахе и кожаном легком нагруднике поверх, с саблей на поясе.

– Не ори, ночь на дворе, – спокойно обратился кстаршому. – Своих ждем с того берега. Заставы поставили прямо там, чтоб разведка шибко не бегала. А вы тут гарланите, мечами гремите.

– Ты не шибко выступай, кожемяка рязанская, постреляли бы вас, как курей, – осадил его один из лучников.

–Всяко бывает, – раздался сзади голос у самого стремени лучника.

Рядом стоял человек, демонстративно убирающий нож в ножны. Дозорные обернулись на него. Он похлопал лошадь по боку, не поворачивая голову.

– Пошли уже, там сало порезали.

Двинулся к ратнику у кустов. За ним с другой стороны от дозора, почти касаясь лошадей, вынырнул второй воин и пошел за ним к кустам. Проходя мимо своего командира, не выдержал, обернулся и сверкнул в темноте улыбкой.

Четверка верховых недоуменно проводила их взглядами в полном молчании. Ратник в кожаном нагруднике кивнул старшому и хотел уйти, но задержался.

– Там впереди еще одна засада. Мы их и так ждем, и эдак. Лучше бы вам дальше не ездить, а то не дай Бог Сашко до лагеря не доедет. Вы лучше за москвичами с тыла приглядывайте, как Даниил велел. А здесь без дружины обойдемся, – он степенно повернулся и скрылся в кустах.

Дружинники какое-то время стояли тихо.

–Во как! –вымолвил старшой.– А ты –«кожемяка рязанская…», они бы нас самих, как курей. Поехали назад, молодо-зелено. За московитами присмотрим, а то у них совсем народ измотался.

Разъезд развернулся в сторону лагеря.

В это время на той стороне реки раздались крики, зазвенело оружие. Дозорные развернулись к реке, прислушиваясь. Из зарослей вылетела огненная стрела, выхватила из темноты нескольких сражающихся на том берегу, но погаслав воде.

Из кустов выскочило человек пять. Ратник в кожаном нагруднике задержался.

– Дружинник, постой здесь, если что, скажешь, что Семен-заточник не вернулся со своими. Мы в лодку.

– Постой, в какую лодку? А если там ордынцев много?

– Много – не мало, а стрелой отсюда не достанешь, а там свои.

– Я достану, – крикнул Сашко, – подсветите только.

Ратник кивнул и бросился к берегу, подхватив охапку хвороста приготовленного, видно, для сигнала. В лодке двое на веслах, один на носу, третий с луком, стоит посередине. Рванули сразу. Главное – успеть. Звон стали и короткие надсадные выдохи и вдохи перекрыли чей-то нечленораздельный крик.

Дозорные подъехали к самой реке, Сашко спешился и приготовил лук.

– Да не суетись, паря, – обреченно заметил старшой. – Пока догребут, ума бы хватило назад развернуться.

Сашко только глянул на командира и облизнул пересохшие губы. В нетерпении вглядывался в силуэты на реке. Лодка быстро приближалась к другому берегу. Несколько раз там что-то сверкнуло. Кресало бьют. У самого берега в лодке вспыхнул огонь. Ярко занялась обмазанная чем-то вязанка. Семен выбросил ее на берег к сражающимся. Стрелок остался в лодке, а остальные с криком бросились на помощь.

Дозорные видели, как на берегу завязалось небольшое сражение. Разобрать сразу своих и чужих было нельзя. Ордынцы тоже были пешие. Удары сыпались один за другим. Силы были равны. В это время в стороне от стрелка выехали трое конных. Стрелок их не видел, целился в дерущихся. Всадники с саблями наголо приближались к лодке.