– Натали, – Михаил рассмеялся. – Всё в порядке…

– Как ты себя чувствуешь? – Натали сердито посмотрела на Дмитрия и села рядом с Михаилом, поправляя одно из одеял.

– Хорошо, – Михаил снова улыбнулся, по-настоящему, но Наташа неверяще склонила голову, присматриваясь.

– А выглядишь ты не так уж хорошо, – на щеках Михаила неровными пятнами растекался румянец, а чёлка взмокла от пота.

– Да мне просто жарко. Маменька собрала одеяла со всего дома.

В дверь постучали; вошла Галя с подносом, на котором выпускал из тонкого носика ароматный пар заварник. Михаил замолчал, перевёл взгляд на девушку. Натали переглянулись с Дмитрием, и они, не сговариваясь, засобирались на выход.

– Как ты думаешь, это должно было случиться сегодня? – вдруг спросил Дмитрий, когда они вышли в коридор.

Натали показалось, что её ударили по голове тяжёлым пыльным мешком.

– Дима!.. – только и смогла произнести она.

– Я лишь стараюсь быть реалистом, – Дмитрий смотрел куда-то поверх её головы. – Михаил – следующий по старшинству…

– Это ничего не значит! – перебила его Наташа, хлопнув по плечу. – Это просто совпадение!

– Хотя со смерти Андрея не прошло года. А он погиб почти ровно через год после Егора, – вполголоса продолжил Дмитрий. Натали вся сжалась.

– Замолчи! Замолчи-замолчи! – громким шёпотом затараторила она. – Если не перестанешь, я скину тебя с лестницы!

– А кто-то мне вчера говорил, что всегда будет на моей стороне, – Дмитрий наклонился к ней так, чтобы его лицо было напротив её. Вопреки ситуации, он широко улыбнулся, но ни радости, ни доброты в этой улыбке не было – лишь губы растянулись механически.

– Это – другое! – сердито взглянула на него Наташа. – Это…

Договорить ей не дали громкие голоса из комнаты брата. Натали нервно обернулась; в груди похолодело от дурного предчувствия.

Из комнаты выбежала бледная Галя; глаза её лихорадочно обежали коридор.

– Дмитрий Алексеич! У барина жар, горячий, точно уголёк! – выпалила горничная.

Дом снова всколыхнуло суетой: Михаила снова растирали водкой, Галя колола лёд для холодных компрессов, Натали хлопала дверьми сервантов в поисках мёда или малинового варенья, стараясь не смотреть на мать, у которой тряслись бледные до синевы губы.

– Ты поправишься, – как заклинание, повторяла она, оглушительно звеня ложкой в кружке – в любое другое время она обязательно удостоилась бы косого взгляда от кого-то из старших, но сейчас этого никто не замечал. – Тем более, завтра Рождество. Проснёмся, откроем подарки все вместе…

Михаил слабо улыбался и сжимал тонкие пальцы сестры, глядя на неё с благодарностью.

– Если тебе будет что-то нужно – обязательно зови нас, не геройствуй, – предупредил Михаила Дмитрий, прежде чем отправиться к себе. А Наташа так и не смогла выйти из комнаты: в голове всё звучали слова Дмитрия.

“Как думаешь, это должно было произойти сегодня?” 

– Хочешь, я тебе почитаю? – предложила она, ни на что особо не рассчитывая, и едва сдержала вздох облегчения, когда Михаил согласно кивнул.

Достав с полки какой-то французский роман, она ещё раз подоткнула брату одеяло, поправила подушку и устроилась в кресле напротив.

Сидели долго; Натали несколько раз меняла свечи. Пока она читала, Михаил не перебивал, лишь иногда комментировал сюжет, пока Натали переводила дыхание. Но со временем его комментарии стали тише и бессвязнее – он засыпал. Натали же показалось, что она лишь на секундочку прикрыла глаза, как её вырвал из сна громкий звук, который спросонья она не смогла распознать. За окном небо посерело: несмотря на Рождество, утро выдалось совсем не по-праздничному хмурым; книга лежала открытой на коленях. Постель Михаила была пуста. Звук повторился, и Натали почувствовала, как грудь словно сжали два каменных кулака: это был крик, высокий, почти нечеловеческий.