– Ахилл из издания «Одиссеи» для средних вспомогательных школ для детей с задержками в развитии, – подумал он.

Тут-то на опушку и выбежали солдаты.

* * *

Спустя какой-то час полянка стала выглядеть еще более разнузданно. Теперь она напоминала поле на каком-нибудь рок-концерте еще в те времена, когда в мире существовали электронные музыкальные инструменты, хипстеры, педерасты, и радио для мужественных и хипестров и альтернативных педерастов, «Наше радио»… Солдатня разгромила шалаши туземцев, и некоторых из них вздернула прямо на руке каменного идола. Штабс-капитан Лоринков глазам своим не верил. Памятник Штефану Великому! Как он здесь, в лесу, оказался? Надо будет пустить его по Днестру, подумал Лоринков, и подталкивать баграми до самых порогов…

– Впрочем, о чем я, – подумал Лоринков.

– Памятник ведь каменный, – подумал Лоринков.

– Он же утонет, – подумал Лоринков.

Нервы сдают, подумал он, и потрогал носком сапога пустую голову ротмистра, ужасно умерщвленного туземцами. Если бы не снятая верхняя часть черепа, то ротмистр выглядел бы живым.

Отсутствие мозга мало что меняет в выражении лица военного, – подумал с непроницаемым выражением лица штабс-капитан Лоринков.

Глянул в небо. Солнце уже опускалось к руке Штефана с крестом, которым памятник молчаливо осенял все, происходящее под ним. Следовало поторопиться. В первую очередь надо разобраться с детьми, знал Лоринков, который терпеть не мог, когда плачут дети. Из-за этого над штабс-капитаном часто подтрунивали коллеги. Что поделать, у каждого свои слабости… Солдатня, знавшая это, смотрела выжидающе. Лоринков кивнул, и ткнул в сторону детей рукояткой палаша. Отвернулся. Спустя пару минут вновь взглянул. Дети валялись в углу, быстро порубленные, без издевательств…

– Баб теперь кончайте, – велел штабс-капитан.

Баб порешили не так быстро, и тут уж поделать штабс-капитан ничего не мог. К тому же, на курсах офицеров в Туле русский инструктор, – бородатый чечен, попивавший спирт из самовара, – объяснил множество важных вещей. Среди них была и такая.

– Нет никакой биля смысл давать биля приказ который биля один никто биля не станет биля выполнять, – сказал чечен.

– Это биля только подрывает твой биля авторитет биля командыр, – сказал чечен.

– Ты биля ни в автаритет после такого биля, – сказал чечен.

– Вот так биля, – сказал он.

Лоринков не собирался подрывать свой авторитет командира. Так что он спокойно досмотрел, как солдаты дотрахают женщин, и повесят их. Приступят к мужчинам… Когда и тех начали, смертно мучая, убивать, Лоринков велел остановить расправу.

– Двоих мне оставить, – велел он.

– Для допроса, – пояснил он солдатам.

По стечению обстоятельств, последними оказались шаман и кузнец. Лоринкову принесли корягу поудобнее, и штабс-капитан со вздохом уселся. Посмотрел скучающе на дикарей молдаванских. А ведь прямо трагедия из Красной книги, подумал он. Последние две особи вымирающего вида, подумал он. Сами виноваты, подумал он. Преимущества империи очевидны, подумал он. Не было нужны воевать с Римом, следовало стать римлянином, подумал он. Как же от них воняет, подумал он. С этого и решил начать.

– Вонючки, – сказал капитан.

– Вы, вонючие друзья мои, последние две особи вымершего вида, – сказал штабс-капитан.

– Желаете сохранить себе жизнь, поделитесь со мной тайной, – сказал он.

– Кукурузный мед, – сказал он.

– Рецепт, – сказал он.

Мягко улыбнулся. Склонил голову.

Из-за закатного Солнца над головой Штефана венец государя окрасился красным. Штабс-капитан Лоринков вздрогнул. Русская солдатня, безразличная к cultural references молдавского менталитета, разбрелась по полянке.