И мужчина смотрит на это. А мне хочется обхватить плотнее, позволить разуму утонуть в непривычном потоке похоти. Когда желание покалывает во всём теле, давит все сомнения.  

– Давай так, куколка, - шепот Давида кажется порок, искушением, шипением Змея в Раю. – Я тебя оставлю здесь в одиночестве. Подумаешь. А после я вернусь перед финалом аукциона, и ты мне скажешь свой ответ.

– Д-да… Хорошо.

Киваю, а взгляд всё падает на пальцы Давида. Которые поблескивают от моей слюны. На губах остаточный привкус табака, который я слизываю языком. Словно в тумане.

Голова кружится.

Мурашки бегут по коже.

А этот мужчина…

Почти что нежно целует меня в висок. Скользит ниже, так тягуче-медленно, словно падает карамель. Греет, жжет слой за слоем, растягиваясь в вечность.

– Умница.

– Я правда не знала, - повторяю, пока ладони изучают мышцы Давида. Предатели! Я-то отталкивать должна, а не жаться. – Ты мне веришь?

– Пока не знаю. Как говоришь, зовут твоего парня?

– Дима.

– Вот с ним побеседую, а ты пока тут подумай.

Часто киваю, соглашаясь. Подумаю. Обязательно подумаю. Но когда дверь за мужчиной закрывается, всё, что остается в моей голове – мы на первом этаже. И окно открывается.

Проверяю догадки, запуская прохладный воздух в кабинет. Сбрасываю туфли: лучше босиком, чем снова вернуться сюда. В этот раз я сбегу, во чтобы мне не стало.

Потому что платить своим телом я не собиралась. Ни ради аукциона, ни ради Давида. А Дима… Пусть он сам участвует где хочет, его право. А я бросаюсь наперерез к машине, которая двигается к выезду из территории.

Забываю, что на мне белое платье. И все видели, и знают. Я что-то обязательно придумаю, мне лишь бы уехать.

– Потерялась? – стекло медленно ползёт вниз, а сердце срывается на бег. – Что случилось, Анна?

– Алан.

Спасёт или погубит?

– Пожалуйста, - я почти что хнычу, хватаясь за дверь машины. – Увезите меня отсюда. Вы ведь говорили, что я могу обратиться за помощью.

Только не уверена, что теперь Алан станет помогать. Он ведь наверняка решил, что я подалась в эскорт. И тоже начнёт говорить, что теперь струсила и сама виновата.

Да! Виновата, что доверилась Диме. И даже сейчас чувствую себя гадко, потому что не могу быть уверена. Может, мой парень и ни при чем, просто ошибся, как я сама. А я тут наговариваю на него…

Но лучше потом извинюсь, чем снова влипну в неприятности!

– Алан, - губа начинает кровить, во рту расцветает неприятный металлический вкус. – Пожалуйста. Мне правда… Я всё объясню! Только можно мне уехать с вами?

– Анна…

– Пожалуйста!

– Сядь в машину, - закатывает глаза, но двигается по дивану заднего сидения. Освобождает для меня место. – Ты продрогла вся.  

– Это не из-за холода. Понимаете…

– Не понимаю, но ты расскажешь. А пока, будь добра, закрой дверь. И опустись на пол машины.

– Что?!

Он ведь… Господи, конечно, Алан тоже хочет развлечься. Если так поступал Давид, то чем этот мужчина лучше? Да, я его знала в прошлом, и он обещал мне помочь.

Но… Я ведь теперь для всех просто шлюха, которая решила продать тело. Заработать так, словно я когда-либо смогла бы решится на подобное! Грязно и мерзко, никак не оправдать.

Только Алан ведь не знал об этом.

– Анна, ты в белом платье, все знают, кто ходит в этом цвете. И мы сейчас будем проезжать мимо охраны. Не нужно чтобы тебя видели, так?

Глупо киваю, а взгляд не могу оторвать от мужской ладони. Он крепко сжимает мою руку, поглаживает кожу. Словно старается успокоить. Только от этого всё внутри сильнее дрожит.

Но я выполняю приказ – или просьбу – спускаясь ниже. Не думаю о том, что коврики могут быть грязными, а на мне белый цвет. Когда выберусь – больше никогда не надену белый цвет! Ни разу, честно.