– Вы меня помните? – поздоровавшись, спросил он. – Я был здесь не так давно.

– Как же.

Старик из-под кустистых бровей всмотрелся в Ника.

– Ты и тогда завонял всё здесь своей тарахтелкой. Зачем вернулся? Позабыл что?

– Да, – ухватился за этот вопрос-версию Ник. – Забыл. Там, в хижине. На берегу.

– Вот, значит, как – забыл.

Старик надолго замолчал. Ник решил уже, что может уйти.

– Только вряд ли что найдёшь. Хом вернулся. Такой… Вроде тихий. На себя не похож. Ты бы того, не ходил… на ночь глядя.

Вот оно что! Отпустили Хома! Того старика. Почему? Когда они с Джой навещали его в Доме призрения, Хом не казался адекватным. Почему же его выписали? Разрешили даже вернуться домой?

– Вот как? Хом – хозяин – вернулся? Интересно будет познакомиться с ним, – заторопился, прощаясь, Ник.

– Смотри, как бы боком тебе «интерес» не вылез.

Густая тень старика как будто пожала огромными плечами, и он, тяжело ступая, ушёл в дом. Снова стало тихо, пустынно и… светло. Низко упавшие огромные звёзды освещали всё холодным, беспощадным светом. Только угольно-чёрное и сверкающе светлое. Между этими двумя «состояниями» Ник не находил, как определить эти перемежающиеся участки света/тени. Осторожно выбирая дорогу, он добрался до хижины Хома. Даже при скудном освещении мерцающих звёзд было заметно, что в хижине живут. Одно подслеповатое оконце чем-то прикрыто. Похоже на картон. Второе – занавешено ветхой тряпицей. Ник осторожно – костяшками пальцев – постучал по притолоке приставленной изнутри двери. Внутри кто-то, стараясь не шуметь, затушил пробивающийся сквозь щели источник слабого света.

– Хом, – как можно спокойнее и приветливее позвал Ник. – Прошу извинить меня за поздний визит. Мне сказали, что Вы дома.

– Кто ты? Зачем? – хорошо знакомый Нику хриплый, но с «живыми» интонациями голос отозвался из-за хлипкой двери.

– Меня зовут Ник. Я случайно забрёл, заблудился. А тут – ночь, – импровизировал Ник. – Мне бы переждать. Да я заплачу.

«Ему, должно быть, нужны деньги. Точно, его выписали, а от дома ничего не осталось», – верно предположил Ник.

– Ладно. Раз не боишься, заходи.

Изнутри чуть сдвинули дверь. «Сейчас протиснусь, а он меня – по голове хрясь! Никому я бы не посоветовал доверять человеку, побывавшему в одиночной палате в Доме призрения!» – подумал Ник и бочком, задевая давно не штукатуренную стену и неровный край скорёженной двери, пролез в жилище Хома. Всё здесь было почти так, как они, уходя, оставили с Джой. Тот же колченогий стол, узкая койка-лежанка, убогая посуда… Почти… Но не так… Чуть сзади сбоку Ник чувствовал пристальный взгляд, глубокое сдерживаемое дыхание… Хом напуган, обескуражен, тревожен. Он опасен. Одно неловкое движение, и я точно получу по голове. Не оборачиваясь – Хом должен понять и поверить, что я не опасен, – Ник сделал несколько шагов к столу и, не дожидаясь приглашения, уселся на единственный табурет. Теперь, чуть повернувшись, он может лучше рассмотреть Хома. Худой, одетый «по-городскому», что совершенно не вязалось ни со всей обстановкой, ни с самим человеком, старик, сжимая в обеих руках совершенно несуразную палку, с тревогой и недоумением смотрел на нежданного ночного гостя.

– Меня зовут Ник. Я хочу заплатить Вам за ночлег. Этого хватит?

Под настороженным взглядом Хома – тот ни на миг не выпускал из внимания руки Ника – Ник достал из кармана кошелёк, из него – несколько случайно завалявшихся монет.

– Я знаю, этого мало. Но когда вернусь домой, пришлю Вам ещё. Пришлю всё, что скажете. Напишите список. Идёт?

Понял ли его Хом? Понял ли, о чём попросил Ник? Зажёгшиеся в глубоко посаженных сумрачных глазах огоньки красноречиво свидетельствовали о вменяемости старика. Тот Хом, из Дома призрения, которого знал и даже изучал Ник, никогда не повёлся бы на деньги.