– Не плачь, моя девочка, мы найдём способ видеться. Я найду, – успокаивает через дверь всхлипывающую девушку мужчина, пока она стонет и стонет, то ли от горя, то ли от наслаждения, которое испытывает только с ним. Тяжёлый случай, один словом!

– Подожди, я должна поцеловать его на прощание, не знаю, когда увижу его в следующий раз, – страстно бормочет женский голос. – Он такой красивый. Такой большой. Самый лучший, – причмокивает она губами, и я надеюсь, что он снова не захочет её после того, как ему спели такие дифирамбы. По крайней мере, мне тоже уже давно хочется выяснить кто это, раз и навсегда и выйти из этой душной пропахшей лилиями душной комнаты.

– Он уже скучает по тебе, малышка, – со смехом отвечает баритон, – видишь! – И мне уже самой хочется крикнуть через дверь:

– Заканчивайте уже, даже я это, наверное, чувствую! – но природный такт и сдержанность не позволяют мне сделать это.

И тут дверь распахивается и в комнату входит мой сын, Федя. У него такое счастливое взволнованное лицо, что моё сердце сжимается от боли. От боли, которую он может испытать. И которую я боюсь почувствовать.

– А, мама, ты здесь? – кричит он на всю комнату. – Ты не видела, случайно, Ирочку? – ведущий уже ждёт нас! Чтобы начать церемонию! Осталось всего десять минут! – и тут я понимаю, что голоса за дверью стихли, словно кто-то резко поставил звук на беззвучный режим на пульте.

Я всё ещё стою, размышляя, что же мне делать: раскрыться им, крикнуть, что я давно уже здесь и всё отлично слышу, или сделать вид, что я только что вошла, и ничего не знаю. И тогда, возможно, сберечь сердце своего сына. Но тогда он пойдёт под венец со своей Ирочкой? И только я буду знать, что каждую секунду, каждую свободную минуту она будет бежать к моему мужу, своему свёкру, чтобы уединиться с ним в отеле, в машине, в его мастерской скульптора – не важно где, где они, скорее всего, уже делали это десятки, если не сотни раз?! И хотя мне кажется, что прошла вечность, я принимаю единственное верное, как мне кажется, на тот момент, решение, и я поворачиваюсь к своему дорогому любимому сыну и говорю:

– Нет, Федя, я не видела Иру, но я её обязательно поищу! Иди к гостям, а мне надо привести себя в порядок! – и закрываю за ним дверь. На замок.

А потом, убедившись, что он отошёл и не слышит меня, громко объявляю на всю эту роскошную уборную:

– Кто бы вы ни были, выходите! Я здесь уже давно и всё отлично слышала. Вы, Ира и Ваня. Я здесь одна. И мне не нужен безобразный отвратительный скандал на свадьбе моего единственного сына!

Дверь тихонько открывается, и я вижу, как из неё выходит мой Ваня в роскошном чёрном смокинге и Ира, в своём модном дизайнерском платьице до колен, которое я помогала ей выбирать. Я! И теперь, видимо, так удобно задрав это платьице до трусиков, она сношалась с моим же собственным мужем, своим будущим свёкром, на своей же собственной свадьбе! Да какой же дрянью надо быть?! – все эти мысли диким галопом проносятся у меня в голове буквально за доли секунды, и я чувствую, как моя голова сейчас просто треснет! Взорвётся, как перезрелый арбуз! И тут этот безумный поток мыслей прерывает спокойный низкий сексуальный голос моего эпатажного красавца-мужа. Всё ещё красавца.

– Влада, – как официально! А где же его нежное «Ладочка»?? – Влада, это совсем не то, что ты подумала! – ну вот она, классика жанра, ну наконец-то! Дождалась!

– Интересно, а что я должна была подумать?! – прищурив глаза, и скрестив руки на груди, спокойно начинаю я: спокойствие, Лада, только спокойствие.

Никаких диких криков и безобразных скандалов. Ничего такого, что так обожают эти дешёвые журналисты и папарацци. Ничего такого, что сможет навредить моей семье. А прежде всего – моему сыну, который не должен пострадать! Лишнее слово, движение, и я уже вижу эти дешёвые крикливые вульгарные заголовки: