Алекс сидел вполоборота за резным дубовым столом перед зажженной им свечой. Его друг, явно демиан, затянутый в узкий черный фрак, стоял у зашторенного наполовину окна, скрестив на груди длинные руки. Возле камина утопала в бархате кресла красивая кукла с талией осы и ножками балерины, ее головку осеняла темная туча легких кудрей. Огромные черные глаза куклы были полуприкрыты. И хотя она почти сливалась с креслом, для нее слишком большим, все же и ее освещал сейчас свет белой луны…

Алекс, в очередной раз наткнувшись на нее взглядом, усмехнулся:

– Никогда не пойму, наверное, что за радость для вас – эти куклы. Что хорошего: всюду возить с собой, разговаривать, делиться мыслями с живым вроде бы существом, у которого нет души?

Демиан пожал плечами.

– Не стоило говорить так при Марселе. Ты можешь обидеть ее.

Но у куклы не дрогнула ни одна из ее длиннющих шелковых ресниц.

– Если ваши куклы способны обижаться, – все с той же усмешкой отвечал Алекс, – то, возможно, они небезнадежны. Сдается мне, однако, что вы выдумываете про них больше, чем они есть на самом деле. Творчество… всегда самообман.

– Забавно, – улыбнулся демиан. – Когда ты говоришь так о творчестве – начинаешь напоминать плохого актера.

Алекс ничего не ответил.

– Сардо, – вскоре вновь заговорил он, меняя тему. – Ты будешь завтра на вечеринке у Марии?

– Конечно.

– А разве у тебя не концерт?..

– Не завтра. На все свои концерты я тебя приглашаю, будто бы забыл. Или до такой степени надеялся, что меня там не будет?

– Там?..

– У Марии, конечно.

Алекс в упор посмотрел на друга.

– Надеялся.

– Вот так прекрасно… А все считают, что золотая четверка – друзья не разлей вода.

– Сложно сохранять дружбу, когда она извращается в…

– Ну же…

– Нет, не могу это произнести.

– Боишься все-таки меня обидеть? Ты ведь и на людях ведешь себя так, словно мы до сих пор – лучшие в мире друзья. Но ведь, Алекс… ты меня ненавидишь.

– С чего вдруг? – холодно парировал молодой человек. – Нет у меня причин тебя ненавидеть.

– Есть одна.

И поскольку ответом было молчание, Сардо приблизился к Алексу и положил руку ему на плечо.

– Ты и правда мой лучший друг. И я хочу, чтобы ты был счастлив. Может быть, я сделаю тебя капельку счастливей, уверив: причины и в самом деле не существует.

– Сардо, загадочность тебе не идет.

– Хорошо, скажу прямо. Она меня не любит.

– Что, прости?

– Да. Я объяснился с ней позавчера. И она мне отказала.

– Слава Создателю, – тихо вырвалось у Алекса.

Губы демиана исказила горькая усмешка.

– Ты мог хотя бы сейчас попридержать свою радость. Мне неприятно… и тяжело.

– Верно, – молодой человек слегка покраснел. – Извини меня.

– Ладно, неважно. Ведь я знаю, кого любит Роза. Тебя, Алекс.

– Вздор. Она не могла сказать тебе такого.

– Она ничего и не сказала. Но есть такие… чувства… эмоции… я их ощущаю… Я ведь музыкант как-никак. И она поет мои песни. И мы вместе репетируем… И я знаю, кому она все эти слова о любви посвящает.

– Что ж. Хорошо… – было ясно, что продолжать этот разговор Алекс больше не хочет. – Хорошо, мы еще поговорим об этом. А пока… Знаешь, меня что-то тянет перечитать мою новую сказку.

– Не буду тебе мешать. А… о чем сказка?

Алекс встал и подошел к окну. Луна… большая белая луна…

– О звезде, упавшей с неба. Все ее сестры, падая с небес, не могли уже больше жить. А в ней… что-то изменилось. Почему-то она оказалась не такой, как все. И не умерла. Она, как человек или как демиан, приобрела душу и сердце… А закончилась эта история тем, что…

– О, подожди, – музыкант снова положил руку на плечо друга. – Ты меня заинтриговал. Я все-таки найду время и прочитаю. Ты… ты молодец. Правда. Успеха тебе, Алекс…