И никто в разномастной толпе не заметил скрытого за дешевыми черными очками сально-скабрезного взора.

Малозаметный, какой-то потертый, неожиданный и нелепый на круизном лайнере, сутулый то ли зеленый парень, то ли солидный мужчина стоял на самом краю палубы. Моложавое узкое лицо со слегка удлиненным носом странно не вязалось с пепельно-седым ершиком волос на открытой пылающему солнцу голове, не позволяя с уверенностью определить его возраст.

Простая ширпотребовская, к тому же старая, застиранная и линялая одежда, разительно контрастировавшая с вычурными нарядами небедных круизеров, мешковато свисала с узких покатых плеч, однако плотно облегая излишне округлые, смахивающие на женские бедра.

Пассажир пребывал в полном одиночестве. Ни захваченной из дому, ни благоприобретенной на пароходе спутницы рядом с ним не наблюдалось.

Узрев взявшего черноволосую красавицу под руку высокого крепкого парня в джинсовом костюме и больших черных противосолнечных очках, одинокий субъект ненавидяще скривил рот и резко отвернулся, устремив взгляд на оживленный поутру портовый город. Его узкие бледные губы еле заметно шевелились.

Но что они бормотали – молитвы, проклятия или просто чепуху – никто не слышал. Да и на самого потертого путешественника никто не обращал ни малейшего внимания. Любопытные взоры окружающих дам беспрепятственно проникали сквозь него, да и мужские взгляды проскальзывали мимо, не усматривая в некрасивом сопернике потенциальной угрозы своим мужским правам.

Упоенные полной чашей бурно кипящей жизни Сергей с Наташей вообще не заметили примостившейся в дальнем углу прогулочной палубы несимпатичной личности. Счастливые не наблюдают не только часов, но и вообще ничего и никого вокруг.

Молодая пара, обгоняя пестрый поток выбравшихся на экскурсию в город пассажиров «Нахимова», резво сбежала по трапу вниз. Виталий увлек свою ненаглядную на берег получасом ранее.

Серая личность в мрачной одежде в числе немногих осталась на корабле.

Поздним теплым вечером Сергей с Натальей, оставив в торговых и увеселительных заведениях города энное количество денег и получив взамен море ярких впечатлений и пакет разномастных сувениров, вернулись в свой ярко светящийся множеством огней плавучий дом. Увлекшись обзором красот славного города Новороссийска, они чуть не опоздали к отплытию.

– … Вот был бы номер! – красочно описывал Сергей имевшую быть картину весело хохочущим сокаютникам. – Прикидываете? Пришлось бы вас на лодке догонять и вползать в каюту через иллюминатор! Руку бы хоть подали? Или стали б маму звать с перепугу? Ставлю себя на ваше место: в открытом море вдруг кто-то тарабанит в иллюминатор – откройте, это мы! Так и… короче, так и сдохнуть можно. Примерно то же, что ночью услышать стук в окошко на десятом этаже…

Несмотря на поздний час и накопившуюся за целый день блужданий усталость, отдавать бренное тело в нежные ладони Морфея никто из обитателей каюты не пожелал.

Чтобы дать короткий отдых гудящим ногам перед танцевальным вечером и подкрепить алчущее тело, великолепная четверка уселась за стол наскоро перекусить, чем Бог послал.

Нет ничего приятнее задушевной беседы за дружеским столом. Приятели громко обменивались впечатлениями насыщенного дня, подначивали друг друга, забывая о еде.

Внезапно разговор оборвался на полуслове.

Все четверо, как по команде, глянули на большие настенные часы. Они показывали ровно 22—00.

Корабль мягко вздрогнул и медленно, словно нехотя, начал отваливать от причальной стенки.

Трудяги-буксиры, вспенивая винтами мутную портовую воду и пугая стаи прозрачных медуз, с привычным упорством отводили судно от тридцать четвертого причала, разворачивая его на акватории порта носом к выходу.