Новую жизнь Рогожкин начал в тот самый вечер, когда вышел из ресторана-казино "Поднебесье" и растворился в темноте позднего вечера. Он битый час бродил по улице, разглядывал освещенные витрины и мучительно соображал, куда направить стопы. Домой нельзя. Что остается?

Рогожкин покопался в записной книжке и остановил выбор на знакомой женщине по имени Виктория, не слишком симпатичной, и к тому же годившийся ему в матери. При всех минусах этого варианта в нем есть несомненные плюсы. О существовании Виктории Рогожкин стеснялся рассказать даже покойному Чулкову. Значит, нежданные гости в небольшую однокомнатную квартиру в Новых Черемушках не нагрянут.

И еще несколько плюсов: женщина – бездетная вдова. А может, врет, что вдова. Цену себе набивает. Скорее всего, она и за мужем-то никогда не была. Впрочем, это не важно. У псевдо вдовы найдется спальное место. Плюс ужин.

Рогожкин позвонил Виктории из телефона-автомата. Долго напрашиваться в гости не пришлось. "Сейчас выезжаю", – пообещал Рогожкин, получив добро, и заспешил в фотоателье "24 часа".

"Мне на паспорт", – сказал Рогожкин приемщице и уже через минуту, освещенный со всех сторон электрическими лампочками, сидел на стуле перед объективом камеры. Карточки были готовы уже через четверть часа, но снимки Рогожкину не понравились. Какой-то он непричесанный и глаза блестят так, будто подряд два косяка выкурил или хорошо ширнулся. Еще тот видок, диковатый. Но пересниматься не хотелось.

Решив не тратиться на такси, Рогожкин добрался до Черемушек на метро, а дальше автобусом.

Переступив порог квартиры, он галантно приложился губами к руке хозяйки, к случаю облачившийся в бордовый халат с глубоким вырезом. Он увидел в комнате скромно накрытый стол с бутылкой посередине. Водка – это хорошо, это кстати. Но сначала дела.

"Давай перенесем все это на полчаса", – предложил Рогожкин. Он попросил у хозяйки ацетон, пилочку для ногтей, пинцет и клей. Уединившись на кухне, долго разглядывал украденный в ресторанном сортире паспорт. Так, Алексашенко Юрий Павлович, тридцати одного году, прописан в Москве, родился в Череповце. Не единожды женат. Последний брак расторгнут два месяца назад. Что ж, ему можно позавидовать. Человек многое успел в жизни.

Рогожкин приступил к делу.

Поставил на плиту чайник, подержал над паром ту страницу паспорта, куда была вклеена фотография его бывшего владельца. Затем вырезал точно по размеру свою фотографию, на пару минут поместил ее в теплую воду. Обтер карточку носовым платком. При помощи пилки для ногтей и монетки выдавил на размякшей в воде фотобумаге нечто, напоминающее уголок объемной печати. Взял в руки тюбик клея…

Рогожкин проканителился с паспортом больше часа, но остался доволен плодами труда, своими золотыми руками.

Никто не скажет, что фотография на ксиве переклеена. Он спрятал торчащий из-за брючного ремня пистолет в кухонной полке, за банками с крупой, вернулся в комнату. Ужин на столе давно остыл, а хозяйка, кажется, готова была надуть густо накрашенные губы. Изголодавшийся Рогожкин быстро сметелил под водочку грибы, вареное мясо и картошку.

Ужин закончился, наступил час расплаты.

Рогожкин вздохнул, скинул трусы и голяком полез на диван. Под одеялом его уже ждала Виктория. Все по справедливости: должна же стареющая женщина получить свой бонус, свои премиальные. Заслужила.

Утро воскресного дня началось с лирики: чашки кофе и домашних блинчиков с творогом. Кормит баба сносно, и вообще, обстановка приближенная к домашней. Еще одну ночь с любвеобильной Викторией, пожалуй, пережить можно, – решил Рогожкин. Сил хватит на двух таких.