– Я не смогу помочь тем детям… кто бы они ни были. Я всего лишь бесправная служанка. Сама живу в гонениях и опасностях.

Узник ткнул в нее пальцем.

– Ты… совсем… ты…

– Я? Я должна спасти тебя? Пойми, я бессильна! Меня преследуют принцы Хэгет и Шегет. А если я попадусь на глаза Придворному Магу… Ему и не надо превращать меня в лягушку, не надо измышлять чудовищные пытки. Можно просто швырнуть на растерзание принцам. Не будет мне участи ужаснее. И рассказать о тебе я никому не могу. Потому что сразу спросят: «Как ты нашла его?» Придется признаваться, что я облазила все дворцовые подземелья. Слышала секретные переговоры, находила тайные лазы, которыми можно проникнуть в апартаменты принцев, министров, придворных, короля… Мне придет конец, понимаешь? Так что не обессудь, не в моих силах помочь тебе.

Из груди узника вырвался сдавленный вздох.

– Они… совсем как ты…

– Дети? Совсем как я? Нищие и бесправные, каждый может их обидеть? – Серена вздохнула. – Ладно. Расскажи мне о них. Все, что можешь. А я постараюсь… узнать что-нибудь незаметно, чтобы Придворный Маг не понял. Я не могу рисковать, понимаешь?

Некоторое время узник хрипел, будто сопротивлялся неведомой силе, затыкавшей ему рот.

– За… заклятье… его…

– Он наложил на тебя заклятье? Какое?

Тут речь вовсе отказала заключенному. Он смог лишь указать трясущимися руками на свой рот. Затем поднял к потолку ладони, словно демонстрируя их Серене. Он повторил это движение несколько раз, чтобы донести до девушки его смысл.

– Ты не можешь говорить? Не можешь двигаться? Это и есть его колдовство?

На каждый вопрос узник энергично кивал.

– Могу нет… только… – он указал на миски с едой, ведро и солому.

– Он оставил тебе способность есть, ходить в туалет, ложиться и вставать? Больше ты ничего не можешь? Но зачем?! Для чего такая бессмысленная жестокость? Ты заключен в крохотную каморку, ты и так ничего не можешь! Зачем ему превращать беспомощного узника в полупаралитика?

Узник вновь зашевелил ладонями. На этот раз его движения были не судорожными, а нарочито медленными, хотя кисти рук дрожали. Он медленно разводил ладони перед грудью. Серена тщетно пыталась уловить смысл пантомимы. Тогда узник попробовал другой путь. Он проковылял к двери, с трудом согнулся, поднял миску и вернулся к своему ложу. Усевшись, он вытащил из охапки соломинку, положил перед собой, а миску спрятал за спину. Поднял голову и показал Серене соломинку.

– Это соломина. Вижу.

Он повел над ней ладонью, быстро убрал и вытащил из-за спины миску.

– А это чаплажка. Но я не понимаю, что ты хочешь сказать.

Узник снова положил соломинку, снова провел рукой, снова убрал и поставил на ее место миску. Серена покачала головой.

– Прости, не понимаю.

Узник терпеливо продемонстрировал ей соломинку.

– Это соломина.

Убрал, показал миску.

– Это чаплажка.

Убрал миску, положил перед собой соломину. Провел по ней рукой, убрал, положил миску. И так несколько раз.

– Соломина… чаплажка… соломина… чаплажка… прямо как фокусник… Фокусник… Погоди, – тут до нее дошло, – фокусник – или маг? Ты маг?! Маг, как Кэрдан, поэтому он парализовал тебя? Чтобы ты не сотворил заклятья и не разнес свою клетку, а вместе с ней полдворца?

Узник обрадовано закивал.

– Но что ты сделал Кэрдану? Ведь он покровительствует магам. Из занюханной Гильдии Знахарей и Магов он сделал Магическую Академию. При нашем короле маги получают больше иных министров. Кэрдан стоит за своих – все так говорят. Чем ты насолил ему?

Пленный маг снова показал соломинку. Вытащил из охапки еще одну и положил обе рядышком.

– Опять не понимаю.