Девушка не стала искать в его лице и глазах причины такого неоднозначного поведения. Глубоко вздохнула, решив, наконец, расслабиться и перестать думать, устроила голову на мужском плече, прикрыла глаза, руки ему на грудь положила. Тепло, уютно, хорошо… Так, как никогда, наверное, и не было еще в ее жизни.

- Чего вздыхаешь, Кать? Неудобно?

- Нет, Валер. Все нормально. Просто выдохнула…

- Не бойся ты меня, насиловать не буду. Никогда ничего не делал, если женщина была не согласна с моими действиями.

- Ну, да. Я заметила. Поэтому ты сейчас рядом и лежишь…

- Если бы ты реально была против, Кать, то меня бы здесь не было. И мы оба прекрасно об этом знаем.

Она промолчала. А он не стал настаивать на ответе.

Мужские пальцы тихо перебирали ее волосы. Отделяли каждый, еще слегка влажный, завиток от другого - такого же не высохшего до конца, такого же тяжелого. Раскладывали по плечам эти пряди, потом спутывали, собирая в горсть, и начинали все заново. Катя поняла, что окончательно поплыла, когда Валера начал массировать ей кожу на затылке. Откинула голову безвольно, отдав ее в полное распоряжение сильной ладони, и глаза теперь прикрыла не от усталости, а от удовольствия.

- Валер… - шепнула осторожно, с трудом совладав с голосом. Ее, наконец-то, начала накрывать дремота. То ли тихая ласка мужчины, то ли ровный стук его сердца, то ли окутавшее тепло от крупного, сильного тела, то ли все это вместе... неважно, что именно сработало как отличное снотворное.

- Спасибо.

- Да брось. Ты мне массаж делала, теперь я с долгами рассчитываюсь.

- Я не об этом…

- Я тоже.

Послышался короткий, какой-то отчаянный вздох. А потом ее подбородок оказался приподнятым сильными, но бережными пальцами. Всю дремоту как ветром сдуло. Катя смотрела Валере в глаза, прекрасно зная, что сейчас последует. Но никак не сопротивлялась. Ей хотелось этого поцелуя. Даже любопытно стало - каким он будет? Нежным, успокаивающим, усыпляющим бдительность? Или горячим, страстным, захватническим, сразу стирающим все условности и рамки? Она бы от любого не отказалась.

Что бы там ни говорил Веня, а она ни черта не фригидная. Просто мужа не хотела никогда. Хоть, видит Бог, и пыталась быть ему удобной и угодной, но вот так совпали звезды, что у них было обоюдное нежелание. Такого, как Веня Чистяков, могут желать лишь совсем уже слепые дурочки, помешанные на внешних признаках благополучия. Катю же он отталкивал, причем с каждым днем семейной жизни это чувство нарастало. Не хотелось с ним даже завтракать за одним столом, не то, чтобы лежать в одной постели. И девушку нисколько не оскорблял  его игнор, скорее, не пережила бы, если бы муж однажды передумал…

С Валерой было все по-другому. Нет, она, конечно же, не вспыхнула и не увлажнилась внезапно там, где положено увлажняться всем без исключения женщинам рядом с хорошим самцом. Катя порой читала дамские журналы и романы, и была в курсе того, как положено. Иной раз смеялась над этим, а иногда - грустила. Она была совсем не против ярких, увлекательных переживаний и эмоций, ей тоже дико хотелось «окунуться в страсть»… А окунаться приходилось в проблемы и заботы. Они ей тоже знатно мозг вытрахивали, так, что на мужчин и интерес к ним просто сил не оставалось.

Но вот сейчас проблем стало в разы больше, чем всегда. И мозг уже просто отказывался работать на запредельных оборотах и скоростях…  А тело отозвалось на такую нехитрую ласку, даже и не на ласку еще, а только на обещание.

Невольно потянулась, выпрямилась, словно хотела прижаться плотнее, впитать чужое тепло, согреться им…