Снова оказался в первой комнате, и вновь неведомая сила потянула меня к закрытой двери…

***

Я пришел в себя рывком. Очередной удар о горку золота позволил открыть глаза.

Я был в той комнате, которую мне выделили в борделе. Я тут же ошеломленно осмотрелся вокруг. Интерьер тот же, только на кровати, в ногах, посапывала Дора. Именно ее приставили ко мне, и тогда ночью она подхватила мое плечо.

Откинув тонкую простыню, заметил, что лежал я совсем голый. Правая нога вся перебинтована, и грудь опоясали серые полоски ткани. Бурые пятна намекали, что раны все еще кровоточат. Но… я подвигался. Очень хорошо – подвижность на месте.

Я нагнулся вперед, и боль резанула грудь. Поморщившись, толкнул сиделку.

– Эй. – сказал негромко и поразился своему хриплому голосу.

Веки девушки затрепетали в следующее мгновенье открылись. Она сонно посмотрела на меня, после чего резко вскочила. Деревяный табурет с грохотом упал на пол.

– Господин! – воскликнула Дора. – Вы пришли в себя!

– Долго я был в бреду?

– Четыре дня. – сообщила девушка, отправляясь поднимать стул. – Мы уже думали…

Я сжал челюсти. Черт-черт-черт! Это очень плохо! График и так был плотный, а теперь вообще все на волоске повисло. Я просто могу не успеть все организовать!

– Я позову госпожу. – поклонилась сиделка и пропала из комнаты.

Только дверь мягко встала на место на прощание. Скинув одеяло, поплелся к своей одежде. Вот ведь! Штаны на выброс, рубаха на тряпки. Нужно попросить новое.

В этот момент дверь распахнулась, и в комнату вошла местная мамка. Она прикрыла за собой деревянное полотно и твердым шагом подошла ближе.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она, оглядывая меня изучающим взглядом.

Я прикрыл самое дорогое. Уверен, она все и так видела, когда меня отмывали от крови, но все же… Стыдно как-то.

– Бывало и лучше. – поморщился в ответ.

Женщина подошла к кровати и грациозно уселась на табурет. Я же стащил с ложа одеяло и накрыл себя, словно халатом, сведя края на животе и придерживая их руками.

– Мы наказали ее. – сообщила женщина.

– Ее? – удивился в ответ.

– Да. – правое крыло носа собеседницы пренебрежительно дернулось. – Одна из наших девочек подкармливала бездомных и через них сообщила в церковь о твоем местоположении. Больше она никому ничего не скажет.

– Но ведь церковь вас отвергает… – ошеломленно выдал я.

– Она нас да. – кивнула женщина. – Но многие из нас верят в Свет.

Блин. Я об этом даже не подумал. Когда я решал, где остановиться, то основывался на том, что клирики сюда даже не ходят, а тут такое… М-да.

– Мы все это время скрывали твое присутствие от работников. – сообщила мамка. – Сейчас доктор освободится и осмотрит тебя. Если все нормально, то…

– Я покину вас тут же. – кивнул твердо, понимая, к чему ведет собеседница.

– Надеюсь, ты не в обиде. – поднялась со своего места женщина.

– Ни в коем разе. – выполнил легкий поклон. – Только…

– Только? – приподняла бровь мамка.

– Мне бы одежду. – отвел взгляд в сторону.

Собеседница кивнула и покинула комнату. Не прошло и пары минут, в нее вошла Дора и передала новые вещи, отводя взгляд в сторону.

– Что не так? – бросил я, поворачиваясь спиной и натягивая штаны.

– Мы приютили Вас, а теперь… – негромко сообщила девушка.

Накинув рубаху, повернулся и улыбнулся, надеюсь, подбадривающе.

– Все нормально. – отозвался и присел на кровать, чтобы намотать портянки.

Боль периодически напоминала о ранах, но как-то несмело, скромно. Стоило закончить наряжаться, поднялся и поправил рубаху.

– Веди, красавица. – скомандовал я и устремился следом за служанкой.

Мы вынырнули из комнаты и пошли к той двери, где был местный госпиталь.