Кто-то потянул Никиту за рукав. Обернувшись, Маленин увидел чисто одетого, похожего на купца средней руки, человека. Ростом он был высок, а в плечах широк, лицо имел с правильными чертами, но побитое оспой, волосы светлые, глаза карие… В этих глазах Никите почудилось вдруг что-то знакомое.

– Чего тебе? – спросил он с обмирающим сердцем.

Вместо ответа человек выразительно кивнул в сторону: давай, мол, отойдём.

Выйдя из толпы, человек огляделся, и, приблизив лицо к Никите, сказал ему на ухо:

– Аз есмь порождение Божье.

Никита бухнулся на колени.

– Государь, – еле вымолвил он пересохшими губами.

– Тише, – сказал человек, поднимая Никиту. – Какой там государь? Нет никакого государя. Есть купец Дормидонт Конев. А ты – мой приказчик. И сегодня мы по торговым делам едем из Москвы в Тверь. Вот так-то.

Никита во все глаза смотрел на человека. Другое лицо, другое тело, другие волосы… Но в походке, во взгляде, в манере говорить было нечто, мучительно напоминавшее Дмитрия. Он вздохнул.

– Пойдём, Никита, – мягко сказал человек, обнимая его за плечи. – Пойдём, слуга верный.

– Сейчас, я только вот… Сейчас…

Никита снова окунулся в людское море. Пробившись через толпу, сквозь её смрад и вой, он бросил последний взгляд на труп царя.

Ему померещилось, что в этот миг обезображенное лицо Дмитрия с торчащей между зубов дудкой вздрогнуло, веки чуть приподнялись, и уголки рта слегка поползли вверх в издевательской ухмылке».

Для Сергея в работе всегда было самым трудным начать. Если угодно, врубиться.

Первые пятнадцать минут, как правило, уходили на тупое разглядывание потолка, потребление кофе, борьбу с настойчивым желанием послать очередную рукопись к чёртовой матери. Однако спустя четверть часа в голову начинали робко стучаться более конструктивные мысли. И, наконец, разогретое сознание приступало к выдаче нужных слов, образов, реплик – только успевай записывать…

– Ну что, вперёд? – спросил Сергей Поля.

Поль одобрительно зевнул.

– Начнём, пожалуй, – решительно сказал Сергей, занося руки над клавиатурой. И на дисплее компьютера поползли первые фразы:

«Изучая историю России конца XX века, нельзя обойти стороной фигуру Вадима Лозовского, бизнесмена и политика.

Слишком немного прошло времени после его загадочного исчезновения из России, и вряд ли сейчас мы найдём исчерпывающий ответ на вопросы, которые связаны с жизнью и деятельностью этого человека. Но уже сегодня ясно, что Вадим Натанович Лозовский – больше, чем отдельная личность, пусть и выдающаяся. Лозовский – это целое явление, порождённое эпохой президента Мельникова. Именно эпоха дикого капитализма в посткоммунистической России создала условия, при которых один человек смог ограбить полстраны. В каком-то смысле можно даже сказать, что он украл само государство. Если угодно, приватизировал его…»

Сергей встал из-за стола и прошёлся по комнате. Соавтор Поль, высунув язык, внимательно следил за его передвижениями. Сергей привык писать по ночам, когда всё нормальные люди уже спят, и тигровый боксёр-красавец добровольно делил с хозяином эти часы. Ну, чем не соавтор? Да ещё без претензий: дал ему косточку – и весь гонорар.

Сергей вышел на балкон, закурил. Стояла тишина и безветрие. Небо словно вышили звёздным узором. Полная луна заливала ночь голубоватым светом. Думалось легко, мысли сами собой выстраивались во фразы и строки.

«Лозовский создавал фирмы, собиравшие деньги от населения для реализации несбыточных проектов, и никому не вернул ни копейки. Уже тогда проявился его дьявольский, феноменальный талант играть на человеческой глупости и слабостях. Он подкупал чиновников: он проложил деньгами дорогу в Кремль, в ближайшее окружение президента. И тут развернулся по-настоящему.