Я увидела пенек посреди этого помещения и обезглавленную тушку курицы на нём. Мужчина поднял её, подвесил на крюки у стены и подставил снизу ведро. К горлу подступила тошнота. Мужчина насмешливо посмотрел на меня.

– Никогда раньше не видели, как убивают кур?

Я помотала головой, постепенно обретая сознание.

– Нет… Это жестоко…

Человек усмехнулся.

– Жестоко было бы ощипывать их живьем. А это… – он одним движением воткнул топорик в пенек. – Это – жизнь.

Затем отошёл в дальний угол и принёс небольшой чистый таз. Наполнил его горячей водой и, не отрывая взгляда от своего занятия, снова спросил:

– Что вы хотели?

Я немного осмелела и шагнула внутрь, но осталась стоять недалеко от двери.

– Я заблудилась.

– Здесь на весь город три дороги.

– И все же, я заблудилась и не представляю, как вернуться назад.

– Вы приезжая? – догадался фермер. – Я раньше не видел вас.

– Да… У нас сломалась машина.

– Понятно. Остановились в гостинице у Патрика?

– Патрика?… А, тот старичок…

– Да, старый мухомор. Далековато же вы забрались. Отсюда пешком часа два.

– Вы не могли бы объяснить мне, как вернуться в гостиницу?

– Объяснить могу. Только на улице скоро стемнеет, а в здешних местах на окраинах часто ходят кабаны. Небезопасно для такой… городской леди.

Я хотела было обидеться на его высказывание, но, посмотрев на него, поняла, что он не вкладывал в свои слова негативное значение.

– Может быть вы одолжите мне… скажем… это? – я схватила какой-то инструмент, стоявший в углу. – А утром я верну вам его в целости и сохранности.

Мужчина хрипло рассмеялся.

– Боюсь, взрослый кабан не испугается тяпки.

Я обречённо поставила обратно садовый инвентарь.

– У вас есть ружье?

– А вы умеете стрелять? – с сомнением спросил он.

Я запнулась.

– Нет, но… что-то же надо делать.

Мужчина почесал бороду и махнул рукой.

– Я отвезу вас до самой гостиницы. Но придется подождать, – он указал пальцем на подвешенные тушки. – Надо доделать, пока теплые. Остывшую тушку ощипывать сложнее.

Я кивнула, и мужчина снял с крюка одну из кур. Окунул её за ноги в горячую воду, подержал несколько секунд, затем вынул, сел на стул и принялся ощипывать, начиная с хвоста. Он приподнял бровь, коротко посмотрел на меня и сказал:

– Если неприятно, можете зайти в дом или постоять на улице.

Я помотала головой. В помещении пахло кровью и мокрыми перьями, но покидать его мне не захотелось. Мужчина, который напугал меня в самом начале, теперь уже не казался таким страшным. Я присела чуть дальше от него на свободный стул. Огляделась.

Помещение было небольшим, светлым и чистым. На высоком стеллаже в дальнем углу были аккуратно сложены всевозможные инструменты, назначение которых было мне не понятно.

– Вы выращиваете их на продажу? – я махнула головой на стену с крюками.

– Да. Но эти не для продажи. Ужин.

– Целых три?

– У нас много ртов. А у вас? Большая семья?

– Нет. Только я и муж.

– Детей, стало быть, нет?

– Нет.

– Почему? Вы не молоды.

Я открыла рот в ответ на такое хамство, но мужчина по-доброму рассмеялся.

– Не обижайтесь. В маленьких городах к вопросам деторождения относятся иначе. В вашем возрасте у женщины уже по двое-трое ребятишек. Здоровье подводит?

– Нет. Возможно, вас это удивит, но я не стремлюсь рожать детей.

– Дело ваше, – пожал плечами мужчина. – Если и муж ваш так считает....

Я хмыкнула и закусила губу.

– Нет, муж другого мнения. У него большая семья, и он говорит, что хотел бы иметь такую же.

– Как же вы договариваетесь?

– А никак. Мой психоаналитик говорит, что причиной моего отказа от материнства является зацикленность на себе, желание безраздельно получать внимание мужа. Назвать меня эгоисткой ему не позволила врачебная этика, но он достаточно прозрачно на это намекнул.