– Санька моя, – объявляет не то убито, не то обречённо.

Санька.

Моя.

О, так это не мне сочувствовать надо, дружище...

12. Глава 12 Операция «П»

– Не знаешь, её в холодную воду засыпать надо или как?

– В горячую, – отвечает Череп.

– Точно?

– Ну да.

– Хм… Ща. Гугл нам в помощь, – сомневаясь, беру телефон в руки и быстренько выясняю. – Да, ты прав. В кипящую, подсоленную воду.

– Я ж сказал, – самодовольно ухмыляется.

– Солю тогда, – снимаю с полки пиалку.

– Маловато.

– Ещё?

– Стопудово.

– Ой, – по неосторожности бахаю соли больше, чем нужно. – Блин… Чё делать теперь? Перебор?

– Та не, нормально, наверное, – отмахивается беззаботно.

– Ладно, – почёсываю нос. – Ждём, когда закипит вода. Пока можно пожарить наши покупные котлетки, – улыбаясь, трясу коробкой.

– И салат неплохо бы нарезать, – достаёт из холодильника овощи.

– Отличная идея, – киваю я. – Так-с. Что тут у нас…Выложить наггетсы на разогретую с подсолнечным маслом сковороду и обжарить с двух сторон, – зачитываю вслух текст с упаковки. – Ваще несложно вроде. Чё там со сковородой? – перемещаю взгляд на плиту.

– Ссс! Горяченькая, – потирает палец для затеста.

– Хоршо. Клади их туда, – передаю раскрытый пакет.

– Ага, – Тоха послушно выполняет мою команду, но от первого же наггетса в стороны с треском летит фонтан масляных брызг. – Ёлы-палы!

– Видать, чересчур сильно разогрели, – заключаю, отпрянув.

– Остальные-то кидать? – спрашивает, замерев с пачкой в руке.

– Конечно да, быстрее! – сощурив левый глаз, наблюдаю за тем, как полуфабрикаты один за другим отправляются в сковороду.

– Стреляет пипец! – морщится он, забрасывая туда наггетсы, словно гранаты.

– Давай-давай! – подбадриваю активно, на расстоянии.

– Готово! – орёт Череп, разглядывая испачканную маслом футболку.

– Найс. Дай пять.

– Вы решили спалить к херам хату? – звучит в кухне сонно-хриплый голос Паровоза.

– Не, просто еды нормальной захотелось. Сашка же… – Череп осекается на полуслове и бледнеет, осознав оплошность, – не ходит сюда больше, – лепечет себе под нос, и я смотрю на него с укором.

Смолчать не мог, что ли? На фига про Рыжую говорить? И так ситуация – отстой, судя по внешнему виду Илюхи.

Глаза краснючие. Под ними чёрные круги. Помятый. Небритый. Опухший с бодунища.

– Ты… как? – пытается исправиться Антон, но, положа руку на сердце, уж лучше бы он этого не делал.

– Со мной всё нормально, – открывая холодильник, отзывается тот хмуро.

– Если честно, непохоже, – имею смелость оспорить им сказанное.

– Не понял… Где водка? – не обращая внимания на мою реплику, интересуется он сердито. – Вчера тут стояла бутылка. Куда делась?

– Мы её выкинули, – признаюсь на одном дыхании и воинственно смотрю ему в глаза, когда поворачивается.

– Чё вы сделали? – прищуривается, уточняя.

– Илюх, прости, но мы реально о тебе паримся.

– Ага, – поддакивает Черепанов.

– Слишком до хера заботы.

– Так ведь и спиться недолго. Ты же…

– Яся… – таким красноречивым взглядом припечатывает, что приходится погасить в себе порыв и заткнуться.

– Она дело говорит, брат. Надо бы притормозить с алкоголем.

– Много на себя берёте, Череп, – рявкает недоброжелательно, прихватывая бутылку лимонада с полки.

– Мы переживаем, – повторяю упрямо.

– Я в магазин.

– Опять за выпивкой? Илюх…

– Жарьте свои котлеты и не ебите мне мозги!

– Постой!

– Пучеглазого покормите, – бросает через плечо, направляясь, очевидно, в прихожую.

– Чёрт а… – провожаю взглядом его спину и вздыхаю. – Сопьётся таким макаром точно.

– Даже от собаки перегар стоит, – нюхает Тоха малявку, поднятую на руки.

– Так не пойдёт. Надо что-то делать.

– Что например? – наглаживает по хребту Собакевича.