– О!

Она произнесла это с такой интонацией, какую используют опытные кокетки, когда их берет за колено незнакомый мужчина. Даже если бы Аманда применила такой ход при ответе на головоломный дзен-буддистский коан, вряд ли можно было вообразить что-либо более удачное. Но не слишком ли я идеализировал эту куклу под действием винных паров? Только наличие юмора отделяет агнесс от козищ в мире женщин.

– Аманда, вам не кажется, что кака – ян? – ввернул я.

Компьютер задумчиво пожужжал несколько секунд, и Аманда безмятежно пролепетала:

– Как и писа. Инь – Ян.

Я был очарован. Аманда обладала именно тем парадоксальным чувством юмора, которое я обожаю в женщинах, да и вообще. Она маскировала хитрое содержание наивной формой. Циничные вещи она говорила с детской простотой, романтичные – грубовато. На мгновение я пожалел, что у меня нет тридцати тысяч евро, но вспомнил, что завтра протрезвею.

Я пригласил Аманду на медленный танец. Не скажу, чтобы она отплясывала с ловкостью финалистки конкурса латиноамериканских танцев, но мне её неловкость показалась трогательной. Аманда просто положила мне на плечи пластмассовые ручки и стала переминаться с ноги на ногу, как семиклассница, впервые пришедшая на школьный бал. У меня в голове промелькнула абсурдная мысль: скромная девушка, не таскается по дискотекам. Чтобы проверить качество покрытия, я чмокнул куклу в прохладную щеку. Её сердечко заколотилось, как у зайчика, а ладошки вспотели, как и указано в буклете.

– Я не такая, – сказала она.

Честно говоря, после этих слов мне захотелось разобрать Аманду на части и спрятать обратно в коробку. Но я вспомнил, что имею дело всего лишь с электроприбором наподобие чайника, обижаться на который бессмысленно. Кроме того, я и не собирался заходить в своих экспериментах слишком далеко. Ведь я был нормальный мужик, а не какой-нибудь Стасик. По крайней мере, в момент описываемых событий.

После того, как мы закончили наш целомудренный танец, я усадил Аманду на место и решил провести последний эксперимент перед тем, как произвести демонтаж и замести следы моего служебного злоупотребления. То, что она умеет более-менее внятно болтать, сносно танцевать и ловко кувыркаться в постели, ещё не означало, что она женщина. Все это, за гораздо меньшие деньги, может и манекенщица. А сможет ли кукла, за те чудовищные деньги, который в неё вложены, сделать то, что проделывает изо дня в день, из года в год, из века в век самая обыкновенная, бесплатная женщина? Простая, так сказать, русская баба?

Если Аманда сможет и это, то японцы во главе западной цивилизации действительно достигли решительного превосходства над естественным миром, и роботизация вселенной в ближайшее время не только вероятна, но и желательна.

– Аманда, убери со стола, – скомандовал я с деланной небрежностью.

Компьютер внутри куклы надрывно загудел, однако Аманда не сдвинулась с места.

– Слышь, чертова кукла, со стола сотри! – проворчал я, прямо как муж.

Жесткий диск Аманды застучал, как сходящий с рельсов трамвай, она задергала руками, задрыгала ногами, и вдруг из её ушей повалил дым.

Я мгновенно протрезвел и стал панически тыкать во все кнопки дистанционного пульта. Я пробовал голосовые команды, листал справочник, пытался перезагрузить Аманду и заменить блок питания. Все было тщетно. Каждому, кто хоть раз имел дело с каким-нибудь простеньким электронным устройством типа китайского калькулятора, с первого взгляда было понятно: кукла сдохла.

Утром я подскочил в постели как ужаленный. Нечто подобное бывает после жестокой пьянки, когда тебя избили и ограбили милиционеры, но ты ещё не вспомнил, что находишься в камере. Все, однако, было ещё печальнее. Я вспомнил гибель Аманды и понял, что мне каюк.