И, блять, да, в моей власти ей помочь. Если я захочу, то могу повернуть дело так, что отец Ники окажется случайным прохожим. Только вот стоит ли девочка такого финта ушами?

Это я смогу узнать только попробовав ее.

Я не благородный рыцарь, вообще ни разу. На ее девственность и чувства мне наплевать по большому счету. Мне нужна отзывчивость, которую весьма трудно получить от неопытной девицы. Плач от боли и кровавая простыня – это последнее, что мне надо. Не возбуждает, простите.

– Что же ты медлишь? Если передумала, то поздно, милая.

– Я не передумала, – вспыхнуло ее личико.

– Тогда снимай это чертово платье!

Ника встала и нервно сняла с себя одежду. С вызовом смотря мне в глаза, она избавилась от трусов и лифчика. Красивым движением поправила волосы. Так-то лучше!

– Теперь раздень меня.

Она преодолела расстояние, которое нас разделяло, и принялась расстегивать пуговицы на моей рубашке.

Пока она занималась этим, я дотронулся до небольших упругих грудок. Фигура у нее, что надо! Моему члену нравится.

В конце концов есть масса способов получить удовольствие, не трогая целку. Пусть своему будущему мужу ее оставит. А я попользую другие места.

Соски набухли, и мне захотелось поласкать их языком. Без предупреждения я опрокинул Нику на постель и впился ртом в твердые горошины. Ладонью провел между ног – пока сухая. Но процесс пошел.

Женское тело для меня, опытного мужика, – хорошо знакомая местность, которую я прошел вдоль и поперек. Я знаю, что надо делать, чтобы девочка улетела, и сама попросила вставить ей поглубже.

Голова Ники повернута набок. Обхватив пальцами подбородок, я приблизил ее губы и впился в них, ощущая сладость. Вкусная! Пока что мне все нравится.

Нащупал ее руку и положил на член. Пусть пока поработает ладошкой. Впереди столько всего интересного, а она такая безучастная. Но это ничего – поцелуй нехило взбодрил девочку. Она даже отвечать стала и тереться об мою грудь острыми сосочками.

Если так пойдет и дальше, и Ника позволит мне делать с ней всё, что задумал, я им помогу. Я человек слова.

На свободе столько преступников разгуливает, подумаешь, одним больше станет! Тем более в деле Никиного отца всё не так однозначно, как хотелось бы. Убиты отморозки-вымогатели. Мужик, можно сказать, город очистил.

Только вот как потом будет жить Лялькина? Не пожалеет ли о своем поступке?

Папка не заругает, что мужику отдалась? Или это будет наш с ней маленький большой секрет? Конфиденциальность я гарантирую, не в моих интересах трепаться, что я делал с малышкой этой ночью. Тем более целка нетронутая останется.

Перевернулся на спину и потянул за собой ляльку. Нажал ей на плечи, чтобы спустилась вниз, и сказал:

– Сделай мне вкусный минет, Вероника.

Ох, мамочки…

У Станислава Андреевича такой огромный детородный орган, что я теряюсь. Обхватила ладошкой, а что делать дальше не знаю.

– Поласкай головку язычком, – подсказал полковник.

Назад дороги нет. Придется делать всё, что он велит и надеяться на его милость. Как же сложно… Но это мой личный выбор. Никто меня сюда силком не тащил и не заставлял раздеваться перед Коршуновым.

Опускаюсь ртом на бордовое остриё, и мужчина шумно выдыхает. Ему нравится, он кладет руку на мою макушку.

Приободренная, провожу языком по бархатной головке. Это совсем не противно, как мне казалось ранее.