Принял яд и передумал.
По стране хлопки, похожие на аплодисменты.
Это лопается терпение.
Когда мужчина говорит: «Я люблю женщин», – он любит себя.
Когда он говорит: «Я люблю эту женщину», – он любит её.
Он ошибался только в людях, остальное мог предвидеть.
Я за то, чтобы внести в Библию: у каждого из женатых четыре ноги, два сердца, две головы.
В итальянском кафе плакат.
Где очень просто написано.
Иисус Христос – еврей.
Твоя машина – немецкая.
Твой телевизор – японский.
Твои деньги – американские.
Демократия, при которой ты живёшь, – греческая.
Кофе, который ты пьёшь, – бразильский.
Берег, куда ты едешь в отпуск, – турецкий.
Цифры, которые ты пишешь, – арабские.
Буквы твои – кириллица.
Почему же твой сосед не может быть другой национальности?
Что у нас не изменяется – это перспективы.
Когда мы сняли чадру – не мы увидели мир, а мир увидел нас.
Гусману от Жванецкого
Дорогой Юлик Соломонович!
Своим 60-летием ты нас не испугаешь, хотя, конечно, неприятно…
Ну, ведь и все другие туда ползут.
А некоторые ползут дальше и быстрее.
Мы все на постоянном расстоянии друг от друга.
Так и ползём от «Ники» до «Ники», от колита до гастрита, от компромисса до ишиаса.
С горячей закуской и остывшей любовью.
В этом состоянии нас радуют только результаты анализов.
Держи взгляд и береги юмор!
Остального не жалко.
Обидно, что это настигло тебя как раз в расцвете духовных и растрате физических сил.
Внезапность даты потрясает.
Ты один из немногих, с кем хочется говорить и у которого, отфильтровав шутки и ужимки, можно выцедить смысл.
Вот скажи мне, кто следит за балансом в нашей жизни?
Сейчас, когда столько всего в магазинах, стало не хватать взгляда, слова, тёплого рукопожатия и простого: «Ты где пропадал?» – чего было так много, когда не хватало еды и одежды.
Видимо, засыпаны мы последними известиями, которые никак не становятся последними.
И опять возникли очереди.
Чтоб просто подойти к другу…
К тебе, Юлик, и, разгребя бессмысленность, ухватить твою руку и сказать:
– Поздравляю, мой дорогой!
Будь всегда неподалёку.
Как и я.
Твой
Жванецкий.
Цель
Все оглядываются.
Воробей сядет на балкон и оглядывается.
Ест и оглядывается.
Пьёт и оглядывается.
Летит – не оглядывается. Потому что надо лететь.
А сидит – оглядывается, чтоб не напали, не сожрали… Кто? Да любой…
Он же маленький, а все большие.
И орёл – большой – тоже оглядывается… Зачем? А чтоб сожрать кого.
Кого? Да любого.
У него в глазах: «Где тот воробей?»
А воробей: «Где тот орёл?»
«Где тот кот?», «Где тут все?»
Человек оглядывается часто и подолгу. Разбогател – оглядывается, чтоб не украли. Обеднел – оглядывается, чтоб украсть.
Олигарх оглядывается всегда и везде. В машине, в постели – везде оглядывается и переспрашивает: любит или врёт? Предан или предал? Купил или продал? Кому доверять? Где прокуратура? Где таможенники? Откуда ждать силовика?
Прокуратура оглядывается: где? кого? куда? А за что – это наша забота.
Власть оглядывается: кто хочет меня? Кого хочу я? Какая сволочь претендует? Кто с полным желудком? Все голодают… Допросить, чтобы быть в безопасности.
Оглядывайся, чтоб прибить.
Оглядывайся, чтоб уцелеть.
А чтоб цели добиться – не оглядывайся.
Иди прямо и смотри прямо.
Если есть цель – уставься и всё делай.
Ешь, не отрывая глаз от неё.
Это как за рулём.
Когда в узком месте на цель идёшь – пройдёшь в миллиметре.
Когда просто оглядываешься без цели – себя подставишь.
Иди прямо и смотри прямо. Ты глаза не отрывай. А руки сами работу сделают.
Я за жизнь без цифр
Жизнь прекрасна без цифр. Всё, что выражают цифры, – всё мне не нравится. Это конфликты с друзьями, с соседями.