– Да, я выполнила свое обещание. Когда на землях туманного Альбиона головорезы Кромвеля вырезали остатки последних ордынских родов. И топор палача завис над шеей Великого Магистра ордена Андрей Первозванного и Шотландского чертополоха. Над шеей последнего храмовника Шотландии – Якова Брюса, потомка шотландских королей, тогда явилась я, – она опять закрыла глаза и вспомнила, как в грохоте, дыме, молниях явилась она на помост палача в окружении стрелков Артемиды, – Да, не чужды мне были театральные эффекты. Это все от Кристофера Марло и Шекспира, – она опять стряхнула воспоминания, – Я забрала его в Москву вместе с сыном Вилемом. Он служил у царя Алексея.

– Но ведь ты была в то время в Беловодье, – искренне удивился чернокнижник.

– Обещания надо выполнять! Или не давать! – отрезала Малка, – У Вилима сейчас растет сын Роман. Все. А теперь ответь ты. Зачем тебе это надо?

– Гуляй возвращается в Явь, в мир людей, и зовет меня с собой, – просто ответил Микулица, – Я хочу прийти в образе сына Брюса. Ты поможешь мне?

– Помогу, – немного подумав, согласилась Малка, – Вилем мне не откажет. Да к тому же он как Великий Магистр относится к Посвященным и понимает, что мы выполняем волю Богов. Удачи тебе и Гуляю.

– А ты? Не хочешь с нами?

– Нет! – резко ответила Малка, – Нет! Там мне места нет!

Для кого даже честь пустяк, для того и все прочее ничтожно.

Аристотель

После осады и штурма крепости Граве на Маасе Вильгельм Оранский, тогда еще правитель Голландской республики, всех этих морских и лесных гезов, как называли теперь потомков ордынских казаков, сидевших по берегам каналов, за насыпанными дамбами и в предгорьях Арденских гор, на бывших землях Лотаря, сидя в придорожной таверне Амстердама, недосчитался одного из любимых и самых верных своих командиров. Тот приехал из Марселя, и хотя Вильгельм воевал против французов, тем не менее, он доверил ему командование самыми отчаянными головорезами, навербованными из морских гезов, и не ошибся. Сильный Франк или на французский манер Франц Лефорт, как называли его подопечные, даже не собиравшиеся узнавать как его настоящее имя, сделал из них сплоченную и боевую команду. Лучшую команду в войсках Вильгельма Оранского и его союзника герцога Курляндского. Благодаря этой команде они сегодня и праздновали победу, вырванную Лефортом во время штурма крепости прямо из рук французского знаменосца, вместе со стягом города. Однако герой пропал не в бою, а в схватке с дюжиной местных амстердамских красоток, окруживших героя в таверне. Они закрутили его в своей ведовской пляске и увели неведомо куда.

Вильгельм непритворно сокрушался, осушая четвертую пинту черного крепкого пива, жалея, что неистовый франк пропал, как в воду канул, потому, как он имел его на него виды. Голландский правитель уже давно намеривался сковырнуть с трона своего тестя английского короля Якова, последнего из оставшихся Стюардов, и вместе со своей женой Марией занять опустевший трон. В этих его планах место, таким как Лефорт было всегда. Но, не сложилось, и искать его по портовым борделям над темными водами голландских каналов и на улицах с тусклым светом красных фонарей было делом зряшным и пустым.

Франц же улизнув от своры красоток висящих на его шее, а скорее на его кошельке, как гроздь винограда, нырнул в боковую улочку и выскочил к замшелой стене старого монастыря, нащупал ему только одному ведомый секретный камень и, сдвинув его, юркнул в щель, образовавшуюся в монолитной серой стене. Затем прошел в дальний угол заросшего акацией сада и нырнул в низкую дверь кельи. Там он привычным движением, нахлобучил широкополую шляпу на нос и, обмотавшись плащом, прошел по коридору в дальний конец здания, где жили смиренные сестры монастыря Святой Сусанны.