– Ну что, ты согласен мне помочь?

– Вообще-то, художник должен быть бедным и голодным.

– То-то Пикассо голодал.

– Пикассо – это не живопись, это – мистификация. Ты серьёзно про разведывательное агентство? Может, просто сесть в вертолёт и разбросать все твои миллиарды с воздуха, дешево и сердито, а ещё лучше прыгни сам и дело с концом.

– Это смертный грех, не знал? – Риналь шутку не оценил. – Разбросать, а что потом? Лечь на диван и телек смотреть?

– А зачем обязательно раздавать? Пусть себе лежат, трать их понемногу, надолго хватит.

– Тратить понемногу? Я что, Вечный Жид? Я не хочу жить вечно. И что есть такого на земле, за что можно заплатить такие деньги? Есть вещи, которые не купишь ни за какие деньги.

– Интересно, какие? Только не говори про любовь и здоровье, это банально.

– Нет, я не про это. Я, например, про совесть.

– Многие без неё прекрасно обходятся.

– Со-весть, весть о чём? Как ты думаешь?

– Понятия не имею.

– Безбожник ты. Весть, которую услышат только те, кто жил по-совести. Остальные погрязнут во тьме. Ну разбросаю я деньги, а что потом?

– А потом прекрасная свободная жизнь налегке, как у меня.

– Мне нужно какое-то занятие, бизнес. Обычно бизнес приносит деньги, а мой будет уносить. Я должен быть занят, а то сойду с ума. К тому же дело-то благородное.

– Ты уверен? Деньги ещё никому не принесли пользу, особенно халявные. У тебя, по-моему, большая проблема. Может тебе обратиться к психологу, он вправит тебе мозги, заплатишь ему пять миллионов, мне – один. Надо же с чего-то начать.

– А это – мысль. Я в тебе не ошибся. Но ты должен присутствовать при каждом акте пожертвования. И чтобы никаких осечек не было, а то сейчас народ ушлый. Сам дьявол не разберёт, кто порядочный, а кто просто выпить хочет.

* * * * *

Вечером, лёжа в кровати с Лукерьей, я разглядывал её на этот раз как-то особенно внимательно. После «совокупления» (только так теперь я буду выражаться) Лушка была расслаблена и я не решался её ошарашить новостями от её муженька. Но у меня свербило и я не удержался.

– Луша, ты знаешь, что учудил твой Риналь?

– Он много чудит. Что на этот раз?

– Хочет раздать все свои миллиарды.

– Да, я в курсе, он что, тебя припахал? До этого у него была идея уполовинить человечество.

– Как это?

– Сократить до трёх миллиардов.

– Шутишь? И каким же образом?

– За счёт халявы. Раздавать халявные билеты на морские круизы, на самолёты, на поезда, а потом корабли топить, самолёты обрушивать, а поезда пускать под откос. И всё это должны были делать сами капитаны, машинисты и пилоты.

– Они что – камикадзе?

– Нет, они будут закодированы. Бред полный, но это у него прошло. Теперь видишь, у него другая идея, благородная.

– А ты-то что про всё это думаешь?

– Я согласна с любой его идеей. Народу на земле прорва, большинство – мусор, страждущих тоже полно, куда ни кинь – он прав.

– Да… муж и жена – одна сатана.

– Так и есть.

Лукерья лежала на спине, сложив руки на груди и была похожа на покойницу, если бы всё её естество не кричало о необыкновенной звериной живучести. Я гордился, что именно я доставляю ей физическое удовольствие. Что бы ни говорил Риналь, я любил Лукерью. Он считает, что это просто физическая зависимость. Пусть так, хотя это скорее всего моя слабость, ведь ситуация дурацкая, унижающая и меня и Лушку. Но она этого не чувствует.

– Скажи, ты думаешь, это реально, то, что он задумал. По-моему, это какой-то розыгрыш. И разыгрывает он именно меня, не хочется чувствовать себя идиотом.

– Да нет, просто ему всё обрыдло.

– Слушай, может ему сходить к психиатру?

– Ты чё, он нормальнее нас с тобой. Ты имел в виду психоаналитика? А вот это мысль. Он поможет ему сформулировать принципы задуманного. И потом, с чего-то надо начать.