Тося жила в небольшой деревне, знала там всех, да и ее все знали. И дочь с внучкой, живут неподалеку в городе и могут приехать в любой момент. На машине, меньше часа езды. Но вот другая перспектива совсем не радовала бабушку, ведь они переезжали намного дальше, чем представляла себе Адель. Ехать, до того места, было больше суток. А значит навещать бабулю, как раньше, попросту не получится. И как расстаться с любимой комнатой и двором. Девочка наконец-то взяла кусочек конфеты, в надежде что она хоть как-то успокоит её. Медленно разжевывая ее, Адель почувствовала, как рот стал наполняться соленым привкусом. Конфета казалась горькой на вкус, а предательские слезы, только создавали неприятный ком в горле.

Адель не выдержала, она не хотела показывать своих чувств, и как только поняла, что вот-вот заплачет, убежала в дальнюю комнату.

Лана хотела пойти за дочкой, но Бабушка Тоня ее остановила. – Не надо, дочка, не стоит. Пусть девочка поплачет, ты лучше посиди здесь.

"Тосечка" – так ласково называла бабушку Адель.

Она расспрашивала дочь, точно ли та хочет переезжать? Надо ли это маленькой девочке? Не будет ли стрессом? На что Лана твёрдо ответила: «Ей там будет лучше, со мной рядом!»

Тоня больше не спорила, она зашла в комнату к девочке и присела на кровать. Это была ее комната, и ее подушка пропитавшаяся слезами внучки. Бабушка гладила девочку шершавой ладонью по спине и нежно приговаривала: «Это все пройдёт».

Адель заснула, так и не распробовав любимые "солдатские" конфеты, а на утро вместе с мамой она уже ехала в город в их квартирку, чтобы собирать вещи.

Они вместе разбирали пакет с едой, и мама закатила глаза, увидев кулёк со знакомыми конфетами внутри. Она молча завернула их с собой, понимая, что маленькая дочь, совершенно разбита. Пусть хоть сладости, немного утешат ее. Так же думала и Тося, когда складывала в сумку бумажный кулёк.

Жильё маме и дочери, предоставлял университет, в котором работала Лана. Это была небольшая двухкомнатная квартира, Лана не стала делать одну из комнат общей, она лишь немного облагородила спальни, одну для дочери, другую для себя. Эти же комнаты служили им кабинетами. В обоих стояли простенькие столы, стулья, предоставленные под учёт университетом, и кровати, простые, односпальные. У Ланы была кровать просторнее, и Адель часто прибегала спать к ней ночью, потому что не любила оставаться наедине с кошмарами.

Кухня была тоже небольшая: три нижних шкафа от белого гарнитура, который отдала им соседка. Лана хорошо смогла отреставрировать его, все той же белой краской. А столешницу ей подарила подруга, с ремонта у нее, как раз оставался лишний кусок, подходящий по размеру.

С окна на кухне дуло, особенно зимой. Как Лана не старалась его заклеить, все было напрасно, ветер залетал через само стекло. И ничего не оставалось делать, как одеваться в самые тёплые пижамы, особенно за завтраком.

Ванная была красочной, ее Лана тоже взялась реставрировать на свои кровные. Купив банки с акриловой краской и полдюжины колеров, нежных цветов. Персиковый, светло-зелёный, сиреневый, голубой, куда же без нежно-розового и бледно-желтого! Вся эта околорадужная красота, красиво ложилась на стенки ржавого корыта, скрывая все его недостатки.

Они переехали в эту квартиру, как только Адель исполнилось три года. Лана стала ходить на работу и отдала девочку в садик. Она старалась больше брать работы домой, и не допоздна задерживаться на лекциях, чтобы проводить время с девочкой, но не всегда это удавалось.

Когда Адель пошла в школу, проще не стало. Девочке приходилось ходить домой одной, из-за загруженности мамы на работе. Учить уроки, порой готовить есть, и убираться.