После 4 июля демократия для противников Временного правительства кончилась. Всем, кто агитировал за прекращение войны, давали понять: ты германский шпион! Всем, кто бранил министров-социалистов, говорили: ты враг революции!

8 июля правительство возглавил Керенский. Теперь оно, как и большинство Советов того времени, стало в основном эсеро-меньшевистским, хотя в нем еще оставались кадеты и представители других либеральных партий. Двоевластие в столице стало формальным. Петроградский Совет поддержал сформированное социалистами и либералами «правительство спасения революции». Керенскому дали «неограниченные полномочия для восстановления дисциплины в армии и для решительной борьбы со всеми проявлениями анархизма». Керенский приступил к «спасению революции» весьма решительно. Учредили военно-полевые суды. На фронте восстановили смертную казнь. Ввели строгую цензуру на печатные издания. Для обеспечения армии и городов продуктами питания установили «продовольственную разверстку» по губерниям – твердые задания по поставкам хлеба и других продуктов. В губерниях нормы продразверстки распределялись по уездам, в уездах – по волостям, в волостях – по селениям. Сельские старосты доводили правительственные задания по сдаче хлеба, мяса, молочных и растительных жиров, овощей до каждого крестьянского двора.

Большевики отказались от лозунга «Всю власть – Советам!». Стало ясно, что мирным путем апрельские тезисы Ленина осуществить не удастся. Господские сословия, поддержанные меньшевиками и эсерами, уступать власть трудовым низам без драк не собирались. Действовавший в подполье ЦК РСДРП (б) начал готовить свою партию к захвату власти силами вооруженных рабочих, солдат и матросов.

С наведением порядка в армии и в стране у правительства Керенского ничего не получалось. Место одного расстрелянного на фронте солдата занимали десятки других противников войны. Дезертирство с оружием в руках не сократилось. Сельские волости повсеместно срывали задания по продразверстке. Жизнь городского населения с каждым летним месяцем ухудшалась. Распоряжения петроградских министров на местах не исполнялись. Создавалась угроза распада страны на непослушные центру территории. На Украине, в Закавказье и Прибалтике набирали силу националисты, требовавшие отделения своих губерний от России.

Рабочие все больше и больше склонялись на сторону подпольщиков-большевиков. Крестьяне, не дождавшись законного решения по земельному вопросу, устанавливали в волостях свои «законы». Начали гореть не только помещичьи, а и кулацкие подворья. Число поклонников Ленина росло в армейских полках и на военных кораблях. В марте-апреле трудовые сословия возлагали много надежд на справедливые решения Учредительного собрания, а теперь о его созыве правительство будто забыло. Это тоже возмущало народ.

В ленинской партии министры-социалисты увидели своего самого опасного врага: большевики призывали ликвидировать главное завоевание революции – буржуазную демократию. Чтобы заручиться поддержкой крупных промышленников и землевладельцев, армейских генералов, духовенства, профсоюзного руководства, Керенский собрал представителей этой публики на Государственное совещание в Москве. Туда были приглашены и лидеры политических партий, боровшихся с самодержавием – уклонившийся от политической активности меньшевик Г. В. Плеханов, теоретик анархизма князь П. А. Кропоткин, старушка-эсерка Е. К. Брешко-Брешковская и другие. Совещание открылось в Большом театре 12 августа. Однако поддержку на этом совещании получил не столько Керенский, сколько Главнокомандующий армией генерал Л. Г. Корнилов, поставленный на этот пост в июле. В Корнилове представители господских сословий увидели человека с твердой рукой, способного навести порядок в армии и в стране. Им казалось, что спасти державу от гибели может только военная диктатура с мощными карательными органами.