Когда я работал в колхозе, то незаметно перенес на себя основную массу общественных нагрузок, не потому, что любил эти самые нагрузки, а потому, что легче и быстрее было что-то сделать самому, чем убеждать, уговаривать и помогать кому-то, это делать.

В многочисленном перечне поручений было такое, как ДОСААФ – добровольное общество содействия армии, авиации и флоту. Придумают же такое название – «общество содействия». Кроме распространения лотерейных билетов этой организации и сбора членских взносов (что ценилось больше всего!), надо было что-то еще делать. Добился изготовления сейфа для оружия, закупил малокалиберные винтовки, патроны, различные мишени, думал кружок стрелковый организовать, но все никак не получалось. Прошло довольно много времени – вроде бы все уже было для занятий стрельбой, а сдвигов никаких…

И вот однажды заходит ко мне Николай Гончар, он возглавлял ДОСААФ в другой сельской организации – СРМ. Предлагает в воскресенье коллективно выйти в горы и пострелять по мишеням. У него в организации был малокалиберный пистолет, а винтовок и патронов не хватало. У нас же все это было, и мы быстро договорились. В воскресенье утром я взял в гараже машину, вызвал кассира, взяли из кассы, там стоял оружейный сейф, винтовки и поехали в скалы.

Целый день мы провели на импровизированном стрельбище. Перестреляли не только все мишени, но и все то, что можно было использовать, как мишень. Ребята остались довольны. Все прошло нормально.

Возвратились в село, когда уже стемнело. Гончар попросил положить пистолет до утра в какой-нибудь сейф. Вызывать кассира ночью и вскрывать помещение кассы я не стал, просто положил пистолет в свой рабочий сейф, а винтовки взял на ночь домой.

Летом на работу выходили к шести утра. Я принес из дому винтовки, достал из сейфа пистолет, положил на стол и позвонил в гараж, чтобы послали за кассиром. В это время ко мне зашел бригадир асфальтировщиков, Феликс Егшатян. Он тоже выезжал с нами на стрельбище, поэтому мы в нескольких словах обсудили прошедшие стрельбы. Потом он попросил аванс в тысячу рублей, у кого-то из бригады дома были проблемы, и требовалось его срочно отправить. Я выписал ему ордер. Как раз привезли кассира, и Феликс, получив деньги, зашел ко мне сообщить, что можно нести оружие на место хранения.

В это время в кабинет буквально ввалился бригадир одной чеченской бригады. Высокий, заросший, в грязной рабочей одежде, и с ходу: «Слушай, дай аванс тисача рублей!» Я ответил, что денег в кассе сейчас нет. «А ты армяну давал! Ест денги». Я повторил снова, что сейчас в кассе нет денег, кассир поедет в банк, если привезет, тогда и решим вопросы аванса.

Бригадир оказался странным: «Дай пятьсот, ну дай триста, сто! Дай три рубля, видиш, у меня геморрой, кровь идет!» – он начал шарить рукой сзади себя.

Пока он кричал, я сидел, но по окончании его надрывной тирады, медленно начал подниматься. На столе передо мной – пистолет Марголина, отдельно лежала деревянная коробка, в которую он упаковывался. Стол с приставкой довольно длинный, и бригадир сперва, не видел, что у меня на столе. Когда увидел мое лицо и протянутую к пистолету руку, начал пятиться задом, не спуская с меня глаз. Через мгновение, он через бухгалтерию, вылетел на улицу. Я, конечно, не собирался в него стрелять, да и пистолет был не заряжен, но довел он меня до крайности.

Феликс вышел за ним. Уже позже, один из колхозников, стоявших в то время у колхозной конторы и ожидавших председателя, со смехом рассказал, чем все закончилось. Феликс, выйдя на улицу, подошел к тому бригадиру, что просил аванс, и в присутствии всех сказал: «Ты что, дурной? Ты чего на главбуха прешь, не знаешь, что он нэрьвный? У него и справка есть. Видел, какой пистолет в сейфе лежит? На полтора километра убойная сила! Хоть немного думать надо!»