– Да-да, охотно верю, – закивал головой Псих. – «Капитан Блад ошень поэтишный человек. Как он там говорить про яблонь в цвету?».

Обезьян встал.

– Ладно, хозяева, спасибо вам за приют, за ласку… Пойду я. Бывайте, не поминайте лихом. Кастрюлю можете оставить себе. На память долгую, неразрушимую.

– Ты куда? – приподнял бровь бык.

– К призракам прошлого, вестимо. Надо же мне кого-то вместо тебя на Птичку подписать. Но я не прощаюсь, если чо. Мне понравилось твои философствования слушать. Может, и загляну на огонек при случае. Лоча, ты очень благотворно влияешь на этого балбеса. Он даже научился внятно формулировать несложные мысли. Продолжай в том же духе, у тебя получается.

– Вали уже, коль собрался! – не выдержал бык.

– Ухозу, ухозу, ухозу! – замахал руками Псих, подвесил портал и одним прыжком заскочил внутрь зеркала.

– Портал фиолетовый, – задумчиво сказал Князь. – В Верхние Планы прыгнул.

– Помолчал бы уже, кобелина! – неожиданно сварливо отозвалась Лоча. – Новые близкие люди у него появляются. Видали мы, кто у тебя появляется. И сам кобель, и философия у него такая же – кобелиная.

Князь печально вздохнул.

– И пора бы уже привыкнуть к тому, что при порыве откровенности женщина тебя внимательно выслушает и сделает самые неожиданные выводы – но никак не получается. Умеешь ты удивить, красавица моя.

Где-то в Верхних планах.

Никакой вывести на старом доме в переулке не было, но Псих уверенно подошел к двери и толкнул ее.

Внутри был бар, но очень странный.

С одной стороны – невзрачная обстановка, полное отсутствие какой-либо дизайнерской концепции и модных изысков. Как будто кто-то просто купил обычные деревянные столы и стулья, расставил их в произвольном порядке, отгородился от народа барной стойкой, а в компенсацию поставил в зале древний музыкальный автомат, который в данный момент позванивал гитарными рифами минимум полувековой давности.

И заклеймить бы заведение вердиктом «бюджетный вариант забегаловки на районе для не до конца опустившихся местных выпивох» – да посетители мешали.

Внутри сидело всего человек пять, но назвать их местными алкашами язык бы не повернулся ни у кого. Больше всего они напоминали наемников, причем наемников чрезвычайно дорогостоящих. Одно только оружие, заботливо убранное в ножны, выглядело так, будто его продажа может выправить дефицитный годовой бюджет города Челябинска.

Против ожидания, ни малейшего интереса у вошедшего Психа они не вызвали. Вежливо поздоровавшись и получив несколько доброжелательных поклонов в ответ, он прямым ходом направился к стойке, за которой стоял дедушка-божий-одуванчик с плешивой головой, обрамленной редким седым пухом. Дедуля хитро поглядывал на посетителей поверх выдающегося во всех отношениях носа – огромного, размером с небольшой баклажан, мясистого, отвислого и красиво разрисованного многочисленными разноцветными прожилками.

– Здравствуй, Азраил! – кивнул Псих, взгромоздившись на барную табуретку.

– Это очень старое имя, – поморщился старик, не ответив на приветствие. – Настолько старое, что все, кто его носил, уже умерли. Некоторые – несколько раз. Поэтому я даже теряюсь, к кому вы обращаетесь, почтенный Мудрец, равный Небу. Я обычный скромный бармен и люди называют меня Сирано. Я не протестую – если хочется, пусть называют.

– Да мне сирамно, кто там тебя называет Сирано, Азраил, – несколько неуклюже скаламбурил обезьян. – Для героя Ростана ты уже малость староват, в твоем возрасте тыкать шпагой в живого человека и вопить серенады под балконом не к лицу и не по летам.

Старик опять едва заметно поморщился.