Псих за портьерой подумал, что Четвертый подозрительно болтлив, да и глазки у него как-то подозрительно поблескивают. Судя по всему, в процессе лечения не обошлось без добавочек, развязывающих язык.

– Подкидыш?! – Солнце подозрительно уставилась на пленника. – Что-то ты на подкидыша совсем не похож. Не бывает таких цветущих подкидышей. Подкидыши все мелкие заморыши, а ты – кровь с молоком и косая сажень в плечах.

– Так я именно таким и был! – почему-то даже обрадовался Четвертый. – Мелким и забитым. А в красавца меня Гуа обратила с помощью Пилюли Глубинного Оздоровления, когда меня Штанские в паломничество собирали.

– Гуа?! – старуха даже не проговорила, а прошипела это короткое слово как змея. – Эту сучку до сих Земля носит? Ну и как она поживает?

– Да хорошо поживает! – разулыбался Четвертый. – Я ей восхищаюсь. Она заместитель лидера одного из сильнейших кланов. Ну и вообще – все при ней: ум, характер, красота. Если честно, Гуа самая красивая женщина, которую я видел в своей жизни. Каждый ее визит к нам – как будто солнце из-за туч выглянуло.

– Солнце? – голос Никитиной был страшен, в нем не было ничего человеческого. – Гуа – Солнце?! Да меня ни разу в жизни так не оскорбляли.

Есть такое расхожее выражение – «его глаза метали молнии». Так вот – глаза Солнца не метали молнии. В них не было ни злости, ни обиды, ни даже ярости. Одно только концентрированное безумие.

– Я все поняла, – медленно и негромко отчеканила хозяйка. – Ты инфицирован Гуа. Она специально подвела тебя ко мне, сейчас мы наблюдаем финал долгой и продуманной операции. О, эта сучка всегда умела плести интриги, и подставлять тех, кто умнее и способнее ее. Но она просчиталась, понял, ты, живая бомба?! Я закрыта полностью, со всех сторон, и не этой дуре обойти мою защиту! А вот тебя, засланец, я даже обезвреживать не буду. Просто сотру одним-единственным заклинанием.

И старуха вскинула руку.

Поняв, что в следующую секунду Четвертый отправится на перерождение, Псих вылетел из своего угла, в прыжке принимая свой реальный облик. И в прыжке же, уже на излете, с размаху ударил колдунью посохом по голове, сбивая каст.

Каст заклинания он действительно сбил, но вот никакого урона Солнцу причинить не удалось. Ее защита действительно была выше всех похвал. Колдунья только тряхнула головой и со злобой уставилась на невесть откуда взявшегося противника.

Понимая, что в штаб-квартире шансов у него нет, Псих одним прыжком подскочил к окну, ударом посоха высадил раму и «рыбкой» прыгнул на улицу. Солнце, разумеется, последовала за ним.

Четвертый, подбежав к окну, успел увидеть, как Псих, петляя, несся по улице, а за ним, метрах в трех над землей, богиней грозного мщения летела Ирина Петровна Никитина и осыпала обезьяна молниями, почему-то зеленого цвета.

А больше он ничего увидеть не успел, поскольку подскочившие охранницы заломили ему руки за спину и вытолкали из комнаты.

И жалко, что не увидел, потому что вскоре диспозиция изменилась. Псих прекратил убегать, а, уйдя перекатом от молний, бросился на свою преследовательницу.

Та мгновенно выхватила из пространственного кармана трезубец и парировала удар железного посоха. Вот только с тыла ей тут же прилетело граблями с девятью зубьями – это подоспел бравый военизированный свинтус.

И закипела драка!

Волшебница, полна воинственного пыла,

Призвав на помощь колдовские силы,

Противникам удары наносила,

А буйный Псих, не сдерживая гнева,

Кидался на нее в ожесточенье,

Подобно разъяренному удаву, –

Тогда как толстый Жир, не знавший поражений,

Свою припомнив боевую славу,

То вправо граблями разил, то влево,