Отложив нож, повар Дин сказал в ответ: “Ваш слуга любит Путь, а он выше обыкновенного мастерства. Поначалу, когда я занялся разделкой туш, то видел перед собой только туши быков, но минуло три года – и я уже не видел их перед собой! Теперь я не смотрю глазами, а полагаюсь на осязание духа, я перестал воспринимать органами чувств и даю претвориться во мне духовному желанию. Вверяясь Небесному порядку, я веду нож через главные сочленения, непроизвольно проникаю во внутренние пустоты, следуя лишь непреложному, и потому никогда не наталкиваюсь на мышцы или сухожилия, не говоря уже о костях. Хороший повар меняет свой нож раз в год – потому что он режет.

Обыкновенный повар меняет свой нож раз в месяц – потому что он рубит. А я пользуюсь своим ножом уже девятнадцать лет, разделал им несколько тысяч туш, а нож все еще выглядит таким, словно он только что сошел с точильного камня. Ведь в сочленениях туши всегда есть промежуток, а лезвие моего ножа не имеет толщины. Когда же не имеющее толщины вводишь в пустоту, ножу всегда найдется предостаточно места, где погулять. Вот почему даже спустя девятнадцать лет мой нож выглядит так, словно он только что сошел с точильного камня. Однако же всякий раз, когда я подхожу к трудному месту, вижу, где мне придется нелегко, и собираю воедино мое внимание. Я пристально вглядываюсь в это место, двигаюсь медленно и плавно, веду нож старательно, и вдруг туша распадается, словно ком земли рушится на землю. Тогда я поднимаю вверх руку, с довольным видом оглядываюсь по сторонам, а потом вытираю нож и кладу его на место“.

– Превосходно! – воскликнул царь Вэнь-хой. – Послушав повара Дина, я понял, как нужно вскармливать жизнь[2]». («Чжуан-цзы»).

Недеяние – это совсем не то же самое, что быть ленивым или пассивным. Совсем наоборот. Требуются большая храбрость и энергия, чтобы взрастить недеяние как в покое, так и в деятельности, и при этом отнюдь не легко выделить особое время для недеяния в то время, когда нужно так много сделать в этой жизни.

Недеяние не должно мешать людям, которые чувствуют, что им надо сделать очень многое. Они могут обнаружить, что, практикуя недеяние, сделали даже больше, чем намеревались, и добились намного большего успеха. Недеяние означает просто позволять событиям происходить и разворачиваться согласно своему естественному ходу.

Для этого могут понадобиться огромные усилия, но это будут постепенные, мудрые, ненасильственные усилия, «действие без деяния» – умение, оттачиваемое в течение всей жизни.

Деятельность без усилий происходит в танце и на спортивных состязаниях у наиболее опытных участников, и, когда это случается, у зрителей перехватывает дыхание от восторга. Но это может происходить в любой области человеческой деятельности, от живописи до ремонта машин и воспитания детей. При определенных обстоятельствах годы практики и опыта объединяются, дав начало новой способности позволять действию совершаться помимо техники, без напряжения, без медитации. В этом случае действие становится выражением чистого искусства, элементом бытия, свободы действия, когда сливаются воедино сознание и тело, и мы с замиранием наблюдаем превосходную работу, спортивное или художественное мастерство. Это позволяет нам принимать участие в волшебстве истинного совершенства, подниматься над суетой, пусть даже ненадолго, воспаряя душой и обретая уверенность, что каждый по-своему в этой жизни может приобщиться к гармонии и совершенству.

Торо сказал: «Сделать наш день прекраснее – вот высшее из искусств». Марта Грэм, говоря об искусстве танца, выразила это следующим образом: «Самое важное – это единственный момент движения. Сделайте этот момент жизненно важным и достойным того, чтобы вдохнуть в него жизнь. Не позволяйте ему уйти незамеченным и неиспользованным».