– Как арестовать? – недоуменно спросил Фреймо и виновато продолжил: – Они выполняли приказ.

– Немедленно арестовать, или я вас тут же расстреляю, – прикрикнул Тельнецкий на Фреймо, да так, что от такого обращения тот чуть не упал в обморок.

Ко всеобщему удивлению, Фреймо справился с этим приказом быстро и без лишних разговоров. Сначала обезоружил солдат, держа их на мушке. Потом не постеснялся попросить Тельнецкого сменить его, пока он вызовет конвоиров.

Закончив, Фреймо уже хотел уйти сопровождать новых арестантов, но Тельнецкий остановил его и потребовал объяснить, почему солдаты стали бить задержанного.

– Мы его, – Фреймо махнул на Никанора Ивановича, – поймали в здании, он был вооружён вот этим вот револьвером, – он вынул из-за пазухи оружие и протянул Тельнецкому.

– Никанор Иванович, это ваш револьвер? – обратился Тельнецкий к отцу, взяв в руки оружие.

– Мой, – сухо и без каких-либо дополнений ответил Никанор Иванович.

Тельнецкий стал осматривать револьвер, ему показалось, что он узнаёт оружие, проверил патроны, убедился, что все на месте и целые, понюхал, свежего жжённого запаха не уловил и задал Фреймо вопрос:

– Вы осмотрели оружие?

– Нет. А зачем? Он ведь мог дополнить барабан патронами.

– Из этого револьвера не стреляли лет пятнадцать, если не больше. Могу смело предположить, что последний, кто стрелял из этого оружия, – это я, и было это до академии. Отец, я прав?

– Да, Николя. Я не любитель пострелять, да и не шибко я меткий.

Подобное фамильярное обращение привело в шок Фреймо, отчего он даже чуть не схватился за сердце, но это было только действие на подсознательном уровне – вроде все так делают, когда глубоко поражены. Со здоровьем Фреймо было всё в порядке. Никакого инфаркта не случилось.

– Дайте сюда ваше оружие, – обратился к нему Тельнецкий.

– Зачем вам, товарищ окружной военный комиссар, моё оружие? – взявшись за кобуру левой рукой, спросил Фреймо. – Это моё оружие, и оно должно находиться при мне!

Тельнецкий направил свой «Маузер» на Фреймо, на что тот, не зная, как поступить, стал разводить руки в стороны, будто сейчас их поднимет.

– Оружие дайте сюда и без лишних движений! – приказал Тельнецкий жёстким тоном. – Сглупите – я не промахнусь.

Фреймо ничего не оставалось, как подчиниться. Он передал Тельнецкому свой револьвер, держа его за ствол. Тельнецкий приказал ему отойти к стене и стал изучать оружие своего подчинённого. Осмотрел каждый патрон, потом понюхал. Подержав револьвер у носа, уловив запах, Тельнецкий поднял глаза на Фреймо, посмотрел несколько секунд, будто читая эмоции, потом резко убрал револьвер от носа, защёлкнул барабан и протянул оружие, загадочно улыбаясь.

Фреймо, побывший во главе полка вместо Кремнева совсем недолгое время, уже стал ощущать себя командиром, и появление человека из столицы спутало все его мысли, планы и желания. В какой-то момент, а именно в тот, когда он осознал, что по запаху можно определить давность применения оружия, он морально уже был готов наброситься на Тельнецкого. В его голове какие-то голоса говорили: «Сделай это. Атакуй здесь и сейчас», но физически он совершенно не был к этому готов. Тело окаменело, что-то его сдерживало и, видимо, не зря. А от того, с какой улыбкой Тельнецкий вернул ему оружие, он и вовсе оцепенел. Взяв револьвер в привычную ему левую руку, Фреймо с трудом его удержал, будто в этот момент револьвер весил несколько пудов. Эти мгновения с меняющимися от ярости и до растерянности эмоциями, хорошо замеченными Тельнецким, прошли. Фреймо, опомнившись, повертел револьвер, будто желая его рассмотреть, но не осмелившись, убрал его в кобуру и замер на месте в ожидании указаний, однако возникшая мысль исследовать запах револьвера заставила его снова взяться за кобуру. Ответные действия Тельнецкого, а именно направленный на Фреймо «Маузер», заставили его отказаться от этой мысли и вернуться к стойке смирно.