Очевидно, муж ничего не заметил и не нашел пищи для своих подозрений, потому что снова уткнулся в тарелку. Потом доел омлет, махнул Лизавете, чтобы унесла тарелку, и только тогда поинтересовался самочувствием жены.

– Мне лучше, ты же видишь, – улыбнулась Марианна, отмахнувшись от Лизаветы с ее жирным омлетом, – только совершенно ничего не помню. Просто как провал в памяти какой-то. Как в ресторан приехали – еще помню, а что дальше было – полный провал. Черная пустота. Очнулась уже дома.

– Вот как раз об этом, – прервал ее муж, – Лизавета сказала, что ты таблетки свои не принимаешь. Это плохо, раз доктор велел – надо принимать.

Вот как, значит, он даже не скрывает, что приставил Лизавету за ней следить!

Резкий ответ застыл на губах Марианны, она сдержалась усилием воли. И даже не изменилась в лице.

– Со здоровьем шутки плохи, – продолжал муж, – и наверно, ты права, что не доверяешь этому Вильяму Шекспировичу, он небось привык дамочек богатеньких от скуки лечить. А если что действительно серьезное – то он и определить не сможет. И я вот что предлагаю: нужно тебя в клинику хорошую определить на обследование. Голова, знаешь, это дело серьезное, с ней шутки плохи.

Если бы этот разговор происходил дня три назад, Марианна бы очень удивилась. Если бы даже вчера – она впала бы в панику, потому что ужасно боялась мужа.

Что он еще выдумал? Хочет избавиться от нее, заперев в какую-нибудь подозрительную частную клинику? А там будут накачивать ее успокоительным и долго не выпустят – им только попадись. А муж в это время будет спокойно жить со своей девкой, еще и в дом небось ее приведет…

А потом Марианна впадет в ступор от сильных лекарств и будет сидеть в углу комнаты, обитой мягким войлоком, и ощущать себя спелым кабачком на грядке…

От этой мысли она едва не вздрогнула, едва сдержалась. Потому что сегодня не было в ее душе никакого страха, только холодная злость. И желание отомстить. Но перед этим все же разобраться во всем, что случилось. И не позавчера, а с самого начала, четыре года назад. Или чуть больше. А уж потом она отомстит. Не торопясь, чтобы насладиться. Известно ведь, что месть – это такое блюдо, которое надобно подавать непременно холодным.

От злости она соображала быстро, поэтому повернулась к мужу и улыбнулась ласково.

– Ты такой заботливый. Прости, что испортила тебе праздник. Я вот тоже все думала… Такое неприятное чувство, когда не можешь ничего вспомнить. И я решила, что обращусь к психоаналитику. Может быть, он сможет меня разговорить… А если нет, то есть ведь еще гипноз… Хороший гипнотизер творит чудеса…

Она тяжело вздохнула и воскликнула:

– Господи, как хочется все вспомнить! А то в голове вместо того вечера какие-то тени… И не поймешь, воспоминания это или во сне приснилось. Например, вдруг видится какая-то женщина… такая яркая брюнетка, красивая очень… знаю, что не видела ее ни разу, а вот откуда-то появляется перед глазами. Потом пропадает…

Она смотрела на мужа сонным взглядом с поволокой, говорила медленно, слабым, больным голосом. Но заметила, как в его глазах мелькнула тень беспокойства, очевидно, теперь в его планы не входило ее знакомство со знойной брюнеткой… как же ее, ах да, Аленой. А также воспоминания о сережке.

– Не нужно тебе никаких психоаналитиков! – сказал муж и встал, не допив кофе. – Ты же не ненормальная!

– Конечно, нет! Но эти пробелы в памяти… Но раз ты не советуешь, то я не буду к нему обращаться.

– Таблетки только принимай!

– Обязательно! – она погладила его по плечу.

Для этого понадобилось сделать над собой совсем небольшое усилие. Марианна уже научилась управлять своей ненавистью.