Но перенесемся к червячку Евгению. Он чувствовал в своей груди справедливый гнев. Несмотря на то, что «закон джунглей» работал и в мире насекомых, червячок думал, что так быть не должно. Божью коровку нужно спасти, а забияку – проучить так, чтобы потом неповадно было беззащитных обижать. О том, кого будет есть паучок, если не будет «обижать беззащитных», Евгений конечно же не думал. Он хотел добиться справедливости, и этого было достаточно, чтобы не чувствовать страха. Повинуясь какому-то внутреннему инстинкту, который до этого в червячке не проявлялся, Евгений встал на хвост, вытянувшись вверх во весь свой червячный рост. Стоит признать, что червячок был довольно длинный. А значит, и в высоту он получился внушительным. Раньше Евгений никогда так не делал. Он даже и не подозревал, что способен на такие трюки. Но сейчас он просто знал, что это единственно правильное решение, которое позволит добиться нужной ему цели.

А что же паук-забияка? Если раньше он воспринимал Евгения, как «жалкого червяка», то теперь перед ним оказалось страшное «чудо-юдо». Встав на хвост, червячок превратился в настоящего змея Горыныча, пусть и с одной головой. В таком виде он был способен напугать и более крупного хищника, чем паук. У забияки просто отвисла челюсть, а каждая из его восьми лапок начала мелко подрагивать от страха. «Коленки» у паука подкашивались. Он уже и не думал о какой-то там божьей коровке, оставшейся в далеком прошлом. Теперь перед забиякой было суровое настоящее, представляющее собой ужасного высокого червяка, который мог сделать с «маленьким беззащитным паучком» что-то плохое. Бывший забияка принял единственно правильное решение. Он развернулся и рванул в заросли так, что только листья зашуршали. Не разбирая дороги, паук еще долго перебирал своими лапками, пока не осознал, что за ним никто не гонится. К этому времени несостоявшийся бандит был уже очень далеко.

Червячок Евгений не стал гнаться за забиякой. Ему было вполне достаточно, что божья коровка теперь в безопасности. Если бы у дождевых червячков было сердце, то оно бы колотилось в груди Евгения с бешеной скоростью. Но и без этого червячок был во взвинченном состоянии. Увидев, что опасности больше нет, он начал плавно опускаться на все тело, занимая более привычную для него позицию. Первым делом он подполз к божьей коровке, которая все еще была в шоке. Она могла лишь невнятно бормотать слова благодарности, которые Евгению были, в общем-то, не нужны. Убедившись, что с физическим здоровьем у божьей коровки все в порядке, червячок развернулся, чтобы продолжить путь туда, куда собирался изначально. А может и туда, куда позовет его очередное приключение.

Но тут его уже поджидал сюрприз. Те насекомые, которые испуганно прятались от паука за листьями, начали потихоньку выползать навстречу червячку. Кто-то показался Евгению знакомым, других же он видел впервые. Робкий шепот распространялся по группе жучков, таракашек и сороконожек, начавших собираться в кучку. Майский жук неожиданно закричал: «Ура червячку!». И другие тут же подхватили. Конечно, насекомые не могли хлопать в ладоши. Вместо этого они стучали по земле всеми своими лапками, что в маленьком мире считалось достойной заменой аплодисментам. Раздавшийся шум был слышен на большом расстоянии. Его отголоски донеслись и до паука-забияки, которому вдруг стало очень обидно.

Червячок Евгений смотрел на топающую толпу насекомых с легким удивлением. Неужели его поступок действительно заслуживал такого внимания? Наверняка каждый из топающих жучков сделал бы на его месте то же самое. Хотя теперь он начал припоминать, что жучков-то вокруг паука с божьей коровкой было достаточно. Но ни один из них и лапкой не пошевелил, чтобы остановить нападение. Выходит, только червячок был способен на героические действия, которые были проявлены столь необычным способом. Это и правда было единственно правильным решением. Поступить по-другому Евгений просто не мог. Так почему же никто не вступился за божью коровку? В конце концов, многие из прячущихся насекомых были больше, чем Евгений. И у них было больше возможностей защитить божью коровку от паука. Но никто так и не пришел на помощь. И быть божьей коровке съеденной, если бы не Евгений, не по своей воле искупавшийся то ли в зелье суперсилы, то ли в зелье храбрости.