Я проснулась среди ночи от шума на улице. Слышны были громкие голоса местной речи. Мой пациент мирно спал, обнимая меня, и шум его абсолютно не беспокоил. Я аккуратно убрала с себя его руку и тихонько выскользнула, чтобы не разбудить. Быстро одевшись, я вышла на улицу.

Он

– Как уехала? Куда? – у меня внутри словно что-то оборвалось. Услышанные слова были, как гром среди ясного неба!

– В деревне, расположенной недалеко от строящейся гидроэлектростанции, снова вспыхнули беспорядки. На этот раз все очень серьезно: сгорела почти вся деревня, много погибших и раненых, медицинская помощь нужна на месте, везти пострадавших в больницу нет возможности.

– Почему поехала она? Она же женщина! – я был в шоке от новости, что Мила уехала, и едва мог контролировать свои эмоции.

Крупный бородатый доктор усмехнулся. Николай Николаевич тут главный. Это его я увидел в первый день пребывания в больнице, после того, как пришел в себя. Высокий, плотный мужчина лет пятидесяти, любитель пошутить. С виду грозный, но на самом деле он человек с большим и добрым сердцем – это я уже успел понять. Полная самоотдача своему делу – на такое способен не каждый врач. Вообще я думаю, что в таких странах могут работать только фанаты своего дела, иначе никак! Здесь можно продержаться только на внутреннем энтузиазме, по-другому нереально. Нужно очень любить свою работу, чтобы жить в собачьих условиях и вытаскивать с того света людей, которые порой, даже «спасибо» за это забывают сказать. Предполагаю, что не все местные жители такие, но из того, что я уже успел увидеть и услышать, могу сказать: общая обстановка и традиции местного населения делают свое дело.

– Мы здесь на работе. Была ее смена, так что, и ехать положено ей. Не беспокойся, она там не одна. Что ты так заволновался? Понравилась наша Мила?

Николай Николаевич слегка улыбнулся и посмотрел проницательным взглядом. Иногда мне кажется, что он умеет читать мысли. За эти дни, что я провел в больнице, мы с ним довольно часто общались. Он искренне хочет помочь, пытаясь оживить мою память, пока – безрезультатно!

Из-за недостатка койко-мест меня положили на кровать за ширмой в ординаторской. Уверен, мне крупно повезло не оказаться в палате с местными жителями. У меня словно платная палата, только вместо телевизора прямое общение с медперсоналом. Я всегда в курсе всех последних событий. Правда, зачастую от этих событий становится тошно и хочется закрыть уши, чтобы не слышать, о чем говорят врачи. Больные малярией, кишечными инфекциями, пострадавшие от разборок между преступными группировками и даже ВИЧ-инфицированные люди, – это лишь часть из тех с кем врачам приходится иметь дело. В больнице не хватает врачей, необходимых медикаментов, вакцины и нет нужного оборудования. Дети умирают даже не успев начать говорить. У людей нет элементарных, человеческих условий для нормальной жизни.

Не знаю, откуда я приехал в это место, из какого я города. Но искренне надеюсь, что мой дом как можно дальше от этого ада, и я очень скоро вспомню, где он находится.

Я шумно вздохнул и откинулся на подушку: что я мог ему ответить.

– Понимаю. Мила многим нравится. Только она никого не подпускает, закрыта на секретные замки. Тебе ловить нечего! Иди мимо, парень! – он стал серьезнее, захлопнул толстый журнал и направился в коридор.

Оставшись наедине со своими мыслями, а главное, с воспоминаниями о проведенной с Милой ночи, я ощутил незнакомое ранее чувство, словно потерял что-то, не успев толком обрести. Стало так погано на душе, будто кусок плоти вырвали! Не могу даже объяснить словами и понять, что я чувствую внутри себя. Ненавижу это место! Все здесь мне осточертело! Но черт возьми, хочу ее! Всю ее, тело, сердце, душу. Меня влечет к ней с такой силой, что я едва держу себя в руках. ТО, что было ночью между нами – это нечто! И это был не просто секс, а что-то гораздо большее, причем для нас обоих.