Она была не похожа этим на меня, добровольного домоседа. Я старался не расплескивать энергию: «Ну а зачем? Пойду на улицу, убьют меня, и куча дел так и останется нераскрытыми, не смогу помочь людям». Я слишком много вложился в свой мозг и в свое детективное дело, чтобы так рисковать. Поэтому даже выход за хлебом считал изнурительной, не требующей моего внимания процедурой, все заказывал на дом. Пусть курьер оставит возле порога, потом заберу.

***

У меня дома Далила вела себя как у себя дома, но не нарушая мои границы. Она ничего не высматривала, не рассматривала в квартире, а вела себя просто и естественно. Поставила пиццу, быстро разулась, прошла на кухню. Я предложил ей кофе, и она согласилась. За первые пятнадцать минут, проведенных у меня дома, она успела кратко ввести меня в курс дела, рассказав о тетке Лили Колюки, которая обратилась в наше агентство.

– Меня удивило, что никто из наших детективов не хочет браться за это дело, – возмутилась Далила, всплеснув руками.

Я пожал плечами, хотя для меня это было совершенно неудивительно, ведь детективы в нашем отделе предпочитали что-то более привлекательное с точки зрения сложных ходов и запутанных историй. А тут что-то непонятное, точнее невнятное. Вполне было возможно, что через неделю-другую девушка объявилась бы сама, ведь ни тела, ни признаков похищения не было.

– А что тебя привлекло в этом деле? – спросил я.

– Мне кажется, у нее сложный характер, – неожиданно ответила Далила.

– У пропавшей женщины? – переспросил я.

– Да, – твердо ответила Далила.

«А она не так проста, как кажется», – подумал я о Далиле. Меня привлекло не то, что она сказала, а что она ответила на мой вопрос, ни секунды не подумав. Она не вешала длинных пауз и говорила то, что думает. Неожиданно для себя я отметил, что мне с ней комфортно будет работать.

И чем больше я с ней общался, тем больше понимал, что все-таки возьмусь за это дело. Мне еще мой дед, большой детектив, говорил, что дела притягиваются к нам по распределению сверху. Если к тебе притянулось дело, значит, ты готов, оно тебе нужно.

Все последующее время мы смотрели видео с Лилей Колюки и анализировали ее поведение, пытаясь составить психологический портрет. Особенно мне запомнилось одно видео:

– Так, я буду не стендап-комик, если не поговорю с вами про секс, – сказала Лили Колюки со сцены.

(Хохот)

– Да-да, вечная тема, его величество – секс. А ну-ка, похлопайте, у кого он есть? – в зале раздался грохот аплодисментов. – Спасибо, мне еще так ни разу не хлопали. Может, я пошла не по той дорожке? (Смех в зале) Ну что, аплодисментов много. Хорошо живете! А теперь похлопайте, у кого его нет.

(Пауза, редкие аплодисменты)

– А что так хиленько, а? Вот девушка, почему у вас нет? Что? Любовь ждете? Это хорошо, и сколько ждать будете? А, еще время есть… Вот, наша беда в том, что мы думаем будто время еще есть, что мы еще все успеем. А что, если вдруг мы умрем, а так ни разу и не отдохнули?

(Хохот в зале)

Мы с Далилой переглянулись. Этот монолог не вызвал особой симпатии, под видео было мало комментариев и немного лайков, в них больше обсуждали другую участницу. Но учитывая, что Лиля Колюки пропала, эти слова сейчас звучали мистически честно, хоть и совсем не смешно.

Нежиться в своей теплой постели мне пришлось недолго. Уже в восемь утра Далила разбудила меня, одетая и готовая к новым свершениям. Это было для меня удивительно, потому что все мои женщины – кто был здесь раньше – вставали с грохотом, с жужжанием фена, со звоном столовых предметов, шумом воды в ванной, с шуршанием целлофановых пакетов. Потом еще полчаса красились, потом искали что надеть и гремели шагами. Именно поэтому я был не готов впускать в свою квартиру никакую женскую особь. Далила же собралась без шума и пыли. Я вообще не слышал, как она это сделала. До трех часов мы с ней обсуждали Лилю Колюки и смотрели ее стендап-выступления. Потом я пошел спать, оставив Далиле спальное место на диване, который располагался на кухне. А в восемь утра она была уже готова выезжать.