– Принято. Бить по ногам.

По ногам! Мы будем МОЧИТЬ ПО НОГАМ!

– Тогда пошли.

Я снял автомат с предохранителя.

Только автоматический ОГОНЬ!

Я поставил флажок в положение «АВ». Поневоле улыбнулся. Я здорово вспотел, сердце азартно колотилось в предвкушении. Такое волнение я испытывал разве что когда первый раз занимался любовью. Да и то – не факт.

Мы быстро преодолели расстояние до двери и встали по разные стороны от нее. Игорь достал из кармана монету и подбросил вверх, затем перехватил ружье. Все наше внимание было сосредоточено на блестящем скачущем диске с двуглавым орлом с одной стороны и надписью «50 рублей» с другой…

Хоть бы орел, хоть бы орел, ХОТЬ БЫ ОРЕЛ!

Монета зазвенела по бетонному крыльцу и, отскочив, плюхнулась в мутную лужу. Мы переглянулись. Понять, что выпало, было невозможно. Но Устюгов не успел достать следующую монету, потому что из темноты коридора раздался выстрел…

ВПЕРЕД!

Я сразу рванул внутрь, в полный рост, и на ходу открыл ураганный огонь куда-то в темноту коридора. В свете вспышек от выстрелов я увидел небольшое помещение с обшарпанными стенами. Напротив была еще одна дверь, закрытая. В центре комнаты располагался вращающийся турникет и будка охраны. Окно было приоткрыто и за ним стояла тень фигуры с винтовкой. Тень пыталась перезарядиться.

Ага, щас! Убей его! УБЕЙ ЕГО!

Не прекращая стрелять, я направил ствол автомата на будку и подбежал к ней. Во все стороны брызнули осколки бьющегося стекла. Турникет болезненно ударил меня в живот и помешал подойти ближе.

ДААААААА! СУНЬ АВТОМАТ В БУДКУ!

Я перегнулся через турникет и направил рычащую и гремящую «сучку» куда-то вниз, вообще уже не целясь. Все вокруг свистело и грохотало. Оглушительный рокот выстрелов и звон рикошетов отражался эхом от стен и мучительно отдавался болью в ушах и голове… Я наслаждался этой болью. Мой взгляд привлекла красота возвратно-поступательных движений затвора, отрыгивающего стреляные гильзы, одну за другой в ярких волнующих вспышках света.

КАААААААЙФ!!!

В голове спонтанно возникли постыдные и неуместные ассоциации. Я испытывал во время стрельбы самое настоящее наслаждение.

Щелчок вместо выстрела. Патроны кончились.

БЛИИИИИН…

Я услышал шаги за спиной, Устюгов схватил меня за шкирку и отшвырнул назад. Краем глаза я заметил, что он ринулся к турникету и ловко перепрыгнул через него, но дальше не разглядел, потому что крайне болезненно ударился затылком об стену. Эта боль отозвалась в голове чудесным, восхитительным, оргазмическим блаженством. В паху разливалась сладкая расслабляющая истома.

Это все из-за колес?

Нельзя отвлекаться! МАГАЗИН! ЗАМЕНИ!

Трясущимися от возбуждения руками я сбросил стреляный магазин и достал новый рожок.

О да! Сейчас я ЕЩЕ РАЗОК ПОСТРЕЛЯЮ! Я ХОЧУ ЕЩЕ!

Рука Устюгова легла на мой автомат, перекрыв шахту магазина.

– Все кончено, Максим. Отдай автомат, пожалуйста.

Что? НЕЕЕЕЕЕЕТ…

Я с сожалением выпустил оружие из рук.

– Да уж… Родина объявляет тебе благодарность за меткую стрельбу, товарищ Логинов, – сказал Игорь. Взяв у меня оружие, он с облегчением выдохнул. – Так мочить из автомата в столь маленьком помещении и убить только одного человека – для этого нужно быть настоящим снайпером.

– Я могу… посмотреть?

– Пожалуйста. Только зрелище не из приятных.

Я перелез через турникет и взглянул в будку. На полу, залитом кровью, лежало тело Завьялова. На нем живого места не было – многочисленные попадания его совершенно изуродовали. Лицо посекло рикошетами и осколками, были видны отверстия от пуль – в щеке, шее. Одна из пуль, видимо, рикошетом, вошла в глаз под углом и отломила кусок черепа. Господи, и это сделал я…