Вот всадник проскакал,

а времечко летело.

Вдруг, слышит, заскрипела

тяжелая арба.

«Вот шанс даёт судьба»,

–мелькнуло в мыслях Светы:

«Не надо мне кареты,

чтоб мчаться в лёгком беге,

поедем на телеге».

Арба уж подъезжала,

и Света забежала

к ней сзади незаметно;

и видит, что не бедно

живёт её владелец,

похоже, едет с мельниц,

везёт муку князьям,

конями правит сам,

и сам таскал мешки:

на нём следы муки,

видать, что не бездельник,

скорей всего он мельник.

Меж тем, она с разбегу,

запрыгнув на телегу,

залезла под попону,

чтоб в замок незаконно

проникнуть тихо, тайно,

чтобы ни кто случайно

её там не заметил.

Так нужно было Свете

там объясниться с Гвази.

Нельзя чтоб слуги князя

им в этом помешали.

Пусть страх и не внушали

они Свете теперь,

но чтоб открылась дверь

в заветную пещеру,

нельзя превысить меру

осведомлённых лиц.

И лёжа в арбе ниц

среди мешков муки,

зажав в ладонь руки

краешек попоны,

под скрип и тяжки стоны

не смазанных колёс,

уж слышит, что подвёз

арбу мучник к воротам,

и зычный окрик: «Кто там»,

раздался изнутри.

«Ворота отопри,

муки я вам привёз,

добротной –целый воз»,

– ответил громко мельник:

«Сегодня понедельник,

сей день, мне как указ,

чтоб выполнять заказ».

И башня отворилась,

арба во двор вкатилась,

и узкими проходами

меж башенок, под сводами,

скрипя и грохоча,

колесами стуча,

к дворцу на задний двор

подъехала в упор

к большим дверям пекарни.

В ней молодые парни

квашню на хлеб месили,

и печи уж топили.

И мельник, хитрый лис,

скорее спрыгнув вниз,

услышав голос повара,

сквозь шум возни и говора,

помчался доложить

тому, чтоб услужить,

чтоб больше заплатили.

А Света в мучной пыли,

моментик улучила,

с телеги соскочила,

и проявив сноровку,

запряталась в кладовку.

Там долго в ней сидела,

пока закончив дело

все не ушли домой.

Теперь одной, самой,

чему не привыкать,

ей нужно отыскать

наследника покои.

Сидеть и ждать не стоит,

когда вдруг, кто вернётся,

и случай подвернётся

узнать, как пройти к Гвази.

И вся в муке и грязи,

тихонько, озираясь

и не шуметь стараясь,

как тень и тише мыши,

бегом от ниши к нише,

то к стенке, то под свод,

отправилась вперёд.

И вот она награда –

пред нею арка сада,

прибежище красы,

где в тихие часы

или на здравый сон,

гулял обычно он,

к кому она стремилась.

Войдя в сад, затаилась,

за куст пахучих роз,

что у дорожки рос,

ведущей вглубь к беседке.

Его густые ветки

все в алых цветах были

и Свету там укрыли.

12

Уж медленно темнело,

а Света всё сидела,

таясь там за кустом,

и бдительно притом,

следила за дорожкой.

И ноги уж немножко

у Светы занемели,

но, чтоб добиться цели,

приходиться терпеть,

потом ещё суметь

ей надо убедить,

на дело сговорить,

не просто барчука,

а князева сынка.

В кругу детей князей

нельзя иметь друзей,

и трудно тут мечтать,

что другом сможешь стать,

но как среди огней

нет выбора у ней.

Вечерняя прохлада

разлилась уж по саду,

своё брал тихо вечер.

Вот слуги зажгли свечи,

скворец закончил трели,

и пчёлы улетели.

Трудяга паучок,

со стебля на сучок

раскинул свою сетку,

и вот уже на ветку

от центра свита нитка,

а у корней улитка

приют искала в щели,

и улеглись в постели

трудяги мураши.

В саду же ни души,

конечно кроме Светы,

и волновало это

её больше всего,

дождется ли его?

Так за кустом сидела,

и думая, глядела,

как движется улитка.

Вдруг скрипнула калитка,

послышались шаги,

шёл он и два слуги

его сопровождали

и что-то обсуждали,

немножко приотстав.

И Света тут достав

улитку под кустом,

ей бросила потом

в охрану, не открывшись.

Те враз остановившись,

на небо поглядели

и чуть оторопели,

вернуться жаждя к дому.

Один сказал другому:

«Так в жизни не бывает,

улитки не летают.

Давай пойдем к учителю,

ученому мучителю,

узнаем, что он скажет,

когда её покажем».

А Гвази постоял,

и чуть зевнув, сказал: