– Ты знаешь, что всегда можешь обратиться ко мне.

Я смотрел другу вслед, уходил он более спокойным, но это не скрывало его напряжения. Даже со спины было видно, как тяжело подымаются его плечи, а ссадины вдали кажутся тёмными пятнами. Вот Алан скрылся за массивными школьными воротами. «Может вправду работа здесь не причём?» – подумал я, но всё внутри меня кричало обратное.

Мы с Джемом подошли к нашим шкафчикам, они были похожи и заметно отличались от остальных. Наши шкафчики не пестрили яркими картинками или фотографиями с крутого отдыха летом, которые как отдушина служат зимой в холодные будни. Мы не вздыхаем каждый раз, когда открываем дверцы и замечаем, какую-нибудь наклейку, вспоминая былые деньки, потому что попросту этих бумажек у нас нет. Да и не нужны они. Единственное, что служило отличием наших шкафчиков, это моя фотография с отцом, которая всегда лежала на своём неизменном месте, на нижней полке. Джем спустил с плеча портфель и выкладывал лишние учебники. Не отрываясь от портфеля и проверяя всё ли он выложил, свободной рукой Джем лихорадочно пытался нащупать самый необходимый атрибут – карандаши. Он находил умиротворение в гитаре и в рисунках, но так как гитару на урок не протащишь, то карандаши всегда должны быть при нём. Как говорит Джем: «Муза может настигнуть тебя врасплох и на природе около озера и на скучном уроке математики». При упоминании о математике Джем невольно морщил брови. И вот его рука нащупала нужную коробочку с уже почти источенными карандашами и на его лице появилась тёплая улыбка. Он быстро сунул их в портфель и принялся закрывать шкафчик.

– И всё-таки здорово было бы иметь свою студию, – сказал Джем, захлопывая дверцу.

Забыв про расстёгнутый портфель, свисающий с плеча, я тут же поддержал грёзы Джема.

– Знаешь, может быть однажды,– я похлопал друга по плечу. Джем одобрительно кивнул.

– Привет, ребята. К какому предмету готовитесь? – раздался за нашими спинами знакомый бархатный голос с лёгкой хрипотцой.

– Здравствуйте, мистер Саливер. Я – к философии, а Джей, – к литературе, вроде, – ответил Джем.

– Да так и есть спасибо, Джем,– вспомнив про урок, я обернулся к шкафчику и взял учебник с нижней полки.

Фотография с отцом, на которой лежал учебник, на мгновение вернула меня обратно в детство. В памяти всплыла воспоминания, отец впервые ведёт меня на стадион, чтобы записать в команду по футболу, я сиял от радости, сжимая папину ладонь, а другой рукой крепко прижимая новенький мяч. Огромная площадь, трибуны, фасад арены, который был украшен различными полотнами: от флагов множества стран, до изображения лучших команд мира. Всё это заставляло чувствовать себя невероятно маленьким, но невероятно быстрым и сильным. У меня захватило дух, словно от полёта на высоком аттракционе. Отец отпустил мою руку, присел на корточки и в один момент оказался на одном уровне со мной. «Джексон, я верю, что однажды ты отточишь свои навыки и достигнешь совершенства. Но прежде тебе придётся нелегко, ты встретишь уйму препятствий и сложностей, в какой-то момент ты захочешь опустить руки, и если этот момент настанет, помни, ты должен идти до конца несмотря ни на что, борись за то, что ты делаешь, только так ты сможешь найти свой путь. Я верю в тебя, сынок». Отец встал на ноги, его рука скользнула по моему плечу, подталкивая меня к команде. Я пошёл, не оборачиваясь, с тех пор мне ни разу не захотелось сдаться, с тех пор папины слова стали моим неизменным девизом, который я ношу в памяти по сей день: «Борись за то, что ты делаешь, только так ты сможешь найти свой путь». Воспоминания улетучились, словно лёгкий дымок, и я тут же положил учебник на место, накрыв фотографию.