– Замкнутый круг какой-то, – вздохнула Юстина.

– Мы его распутаем! – Казимир устремил взгляд в глаза Юстины. И был этот взгляд особенным, в нём было понимание, участие и нежность. Это показалось таким необычным, что воспитательница вздрогнула, потом покраснела:

– Я… сделаю всё, что смогу.

– Тогда расскажите мне об Аркане.

– О собаке?! – тонкие брови приподнялись в изумлении.

– Разве это обычный пёс?

– Он друг и защитник Миранды. Вы ничего необычного не заметили?

– Нет, – отрезала Юстина, вскакивая. Почему-то ей показалось неправильным говорить с попечителем о собаке, которую она считала не просто питомцем, а кем-то родным и близким.

Казимир тут же оказался рядом.

– Извините, – сказал, виновато глядя в глаза. – Я не хотел обидеть или напугать вас. Запомните, я ваш друг. Ваш и Миранды.

А меж тем жизнь вошла в обычное русло. Есть у неё такое свойство: сегодня, кажется, случилась самая ужасная трагедия в жизни, которую чудом пережил, а завтра и не вспомнишь о произошедшем, останется дурным сном. Тем более, будни Мири были нелегки, каждый день, как бой за выживание.

Вот и этот начался скверно. Полночи подруги делали задание по математике, едва справилась, чуть не уснули за столом. Хорошо, Сима утащила в постель, а проснувшись, обнаружили, что чья-то «заботливая» рука склеила все страницы в обеих тетрадках, да так, что и не разлепишь даже с помощью пара.

Поплакали и потащились на урок. Самое страшное, не докажешь ничего, могли ведь и сами сотворить такое, чтобы не отвечать. И ведь не попросишь никого дать переписать.

Кондрат Бакер и его подручный Нестор Гест встретились в коридоре, но выглядели странно: какие-то квёлые, будто подушкой по голове получили. Однорукий морщился, как от головной боли, пальцем здоровой конечности давил на висок. Увидев подружек, отпрянул вдруг, обошёл вокруг, потом ускорил шаг.

– Что это с ним? – спросила Мири, нахмурив бровки.

– Наверное, то же, что и с Эммой, – Серафима хихикнула, – на что угодно могу спорить, он нам и «удружил» и теперь отвечает за преступление.

– И ты считаешь, что я – ведьма? – Чейз повернулась к подруге.

– Точно нет, но факт остаётся фактом: кто тебя обижает – весьма плохо себя чувствует, – соседка улыбнулась. – Помнишь, как мисс Ропер на тебя накричала не по делу за разлитую на полу воду, а потом поскользнулась на лестнице и едва не упала? Голова вдруг закружилась. А медсестра, едва не перепутавшие твои лекарства, взяла и сама себе в ногу шприц воткнула. Не спьяну же.

– Думаешь, я спуталась с нечистью? – Мири вжала голову в плечи.

– Нет, для этого ты слишком хорошая, – Кит погладила девочку по руке. – У тебя ангел-хранитель появился, и необычайно могущественный. Поздновато, к сожалению, но лучше поздно, чем никогда. Глядишь, потихоньку и отстанут совсем.

– Лучше бы остановил руку мучителя до того, как тот за клей взялся, – Чейз вздохнула, – что мне в страданиях Кондрата, коли всё плохое уже случилось? Как бы поговорить с благодетелем и попросить оставить в покое.

– Боишься, что на костёр отправят, – Сима хихикнула, – или, как минимум, святой водичкой обольют, чтобы проверить?

– Если бы второе работало, давно истаяла, как кусок сахара, – Миранда поморщилась, – сколько вёдер на голову падало, не перечислить. И хорошо, если с водой, а не помоями.

Вместо учителя по математике в класс вошла Юстина Блэр, посмотрела на несчастные лица и умоляющие глаза подружек и не стала трогать, от греха подальше. И раньше Юстина жалела и опекала Миранду, но с той ночи почувствовала особую симпатию к Чейз.

И пусть Раиса посмеивалась над ней, утверждая, что в глубине души она не смеет признаться самой себе, что побаивается малышку. Мол, кому охота скатиться с лестницы кувырком или воткнуть себе ножницы в бедро ненароком? Нет, все происшествия, разумеется, не более чем совпадения, чай, не шестнадцатый век, в чертовщину верить глупо, но кто его знает, проверять на себе неохота. Жизнь одна и здоровье необычайно хрупко, сегодня ты сиделка при больном, завтра – пациент и хорошо, если не патологоанатома.