– Почувствовала, значит, – мсье Вайс будто специально вытащил из рассказа то, что его интересовало больше всего.

– У многих детей и родителей связь необычайно тесная, – поспешила разъяснить воспитательница, – особенно, если они искренне любят друг друга. Когда моя матушка поскользнулась на скользком крыльце, упала и сломала ногу, у меня сердце заныло, хотя находилась в это время в соседнем городе, но тут же кинулась к телефону, тогда и подтвердилось несчастье. Неужто после этого могу считаться ведьмой?

– Я никого и ни в чём не обвиняю, – попечитель посмотрел на Юстину пристально, словно хотел понять, искренне ли она говорит.

– Да если бы ребёнок обладал какими-нибудь способностями, ни один воспитанник, кроме разве Серафимы Кит, не дожил до сегодняшнего дня, – Юстина нахмурилась, – да и кто пострадал, кроме Эммы Шакпи? А она, напомню, не слишком здорова. Уверена, эта девочка просто перенервничала, перенапряглась, что и вызвало кровотечение. Мы же не в средневековье, чтобы обвинять ребёнка в применении тёмной магии, это просто-напросто глупо.

– Считаете меня глупцом? – поинтересовался Казимир.

Юстина покраснела, потом побледнела, но сумела справиться с эмоциями.

– Нет, наоборот, полагаюсь на вашу мудрость и доброе сердце, господин попечитель. Миранде и так досталось в жизни, пережила такое, что и взрослого подкосило бы: лишилась единственного близкого человека, стала инвалидом, поселилась в приюте, страдает от каверз окружающих. А она не обозлилась на весь белый свет, как некоторые. Вы видели её? Да это ангел, а не ребёнок: добра, приветлива, услужлива. Не хватало ещё, чтобы из-за слов недоброй, вредной и вздорной ябеды лишили последнего шанса на хоть сколько-нибудь достойную жизнь эту кроху. А бедняжке всего-то двенадцать лет!

– По большей части, я согласна со всем сказанным, – вмешалась в разговор мадам Пасс, – Миранда – очень больной, забитый ребёнок. Ей просто очень сильно не повезло: из-за своих заболеваний стала достаточно странной, чтобы вызывать неприязнь других детишек. Скажу по секрету: я, являясь полностью адекватной особой, в школе так же подвергалась нападкам, правда, из-за зависти других девочек. Дети необычайно жестоки, а мы имеем дело с болезными пациентами из небогатых семей, обозлёнными на жизнь. В общем, предлагаю, замять эту историю как совершенно незначительную. Уверена, больше ничего подобного не повторится. Доктора пропишут Миранде и Эмме успокоительное. Больше кровь у Шакпи не шла, последствий никаких нет.

– Я подумаю, – Вайс сжал губы в тонкую ниточку. – Мадмуазель Блэр, вы свободны пока. Возвращайтесь к исполнению своих прямых обязанностей.

Юстина поспешно присела, отправилась к двери, аккуратно закрыла её за собой, прижалась спиной к створке. Сердце билось в груди, как пойманная в клетку птица. Она не знала, что делать дальше. Бросить Мири одну? Разве это мыслимо? Удочерить, воспитывать самой? Это трудно в наше время незамужней девушке без больших средств.

Да и какая из неё мать, если круглые сутки в приюте, чтобы скрасить нелёгкую жизнь этих обиженных судьбой детей?! Она не может ради одного ребёнка бросить всех… Хотя ради Мири, наверное, смогла бы, ведь любит её как родную дочь. Не зря знает о ней едва ли не больше, чем сама девочка. А сны? Разве она не почувствовала всю боль и страдание её матери?!

Найти приёмную семью с неплохим достатком, чтобы смогли отправить девочку к лучшим врачам? Вот о чём она думает? Разве кому-то нужен больной ребёнок? Она уже публиковала такие объявления в Сети, едва Мири появилась здесь, но никто так и не откликнулся.