Но вот так, напрямую, ничего там не было, даже вешалки какой-то, которую можно было бы принять за человека. Я аккуратно так на экран опять смотрю – а оно стоит. Точно стоит! Даже вроде как шевелится, головой своей непонятной мотает, руками дергает… Я присмотрелась, а тень эта до пола не достает, как бы в воздухе болтается. Странно. Страшно.

Спать после такого, да и вообще находиться в квартире, мне резко перехотелось. Я кота под мышку сунула и деру. У подруги переночевала – она в соседнем доме жила – а утром хозяйке квартиры звоню, типа, что за фигня. Ну, она мне, понятное дело ничего не сказала, мол, обычная квартира, а ночами надо спать. Желательно зубами к стенке.

Тогда я к бабушкам на лавочку пошла – эти всегда все обо всех знают. Они-то и рассказали мне, что моя студия раньше была частью квартиры четырехкомнатной. И бывший ее хозяин как раз в моей комнате – бывшем зале – повесился. Потом квартиру продали, и умельцы из нее студии сотворили.

После такой новости я не смогла ни дня больше оставаться в квартире. Пусть та тень мне ничего плохого и не делала, но все равно как-то жутко, неспокойно, не хотелось все время через плечо оглядываться.

Съехала. И призраков вроде больше не видела. Но до сих пор в потухший экран телефона стараюсь не смотреть – может и нет там ничего, а может и есть, в любом случае я ничего знать не хочу.

Бабка под потолком

А меня моя собственная мама подвела. Вернее, ее уверенность, что я все выдумала.

Тогда я еще с родителями жила, в частном доме. Мама, папа, я, собаки… А еще бабушка. Старенькая совсем, парализованная, она у нас в отдельной комнате лежала, никого не трогала. Мама за ней дохаживала, и я ей иногда помогала, хоть у меня и мурашки по коже бегали от одного вида старушки. Она у нас такая была… не из доброй сказки, скажем так. Бледная вся, худющая, с запавшими глазами и острым носом, седая… Может болезнь ее так, конечно, или возраст, но… Все равно жутко.

Так вот я часто просила маму закрывать дверь в бабушкину комнату покрепче, а еще лучше замок на нее повесить. Мама только смеялась, что ей так неудобно же – бабушку надо присматривать, еду носить, мыть, все такое, а с замком только и успевай, что ключ туда-сюда носить. Да и что она мне сделает, парализованная-то старушка. Она даже не ест сама, ее с ложечки кормить надо. Максимум – с кровати свалится, если будет опять пытаться встать.

Я пыталась себя убедить, что мама права, что и правда бояться бабушку глупо, но… Все равно мимо ее комнаты пробегала крайне быстро, особенно по ночам. Глаза у нее что ли недобрые какие-то были… Черные такие, злющие, абсолютно разумные, хоть и делала она вид, что ничего уже не понимает, и заговаривалась…

А однажды мне довелось убедиться в том, что не все с нашей бабушкой так уж однозначно. Ночью мне в туалет приспичило, ну, бывает. Я, как обычно, бегом спустилась, стараясь пролететь комнату бабки в максимально короткие сроки, свои дела сделала, выхожу обратно и… Кот, который в доме ночевал, мне вдруг под ноги кинулся. Я и притормозила.

И этой короткой моей заминки хватило, чтобы… Дверь в бабушкину комнату резко распахнулась. Я глаза поднимаю – а темно вокруг, ничего толком не видно – и понимаю, что на пороге стоит ОНА. Такая же худая, высохшая, скрюченная, но… СТОИТ! Своими ногами стоит! И на меня глазами черными сверкает – и радужки там вообще нет, сплошная чернота.

У меня аж дар речи отнялся. Мне бы закричать, но голосовые связки как парализовало. А бабка спокойно так ко мне подходит, за руку меня хватает как клещами и тащит в комнату. Причем так спокойно тащит, вообще без напряга. Я так-то девочка не маленькая, а болтаюсь у нее за спиной как кукла тряпичная.