В самых ранних версиях это произведение являло собой ответ Рэнд Фридриху Ницше. Знаменитый провозвестник смерти Бога, сам Ницше не был заинтересован в том, чтобы создать новую мораль на замену облетающей сухой шелухе христианства. Цельсвоей деятельности он видел, в первую очередь, в том, чтобы расчистить путь для «философов будущего». И Рэнд видела себя в качестве одного из этих философов. В своем первом философском дневнике она задавалась вопросом, возможна ли индивидуалистская мораль. Годом позже, начав работать над вторым из своих романов, знала – да, возможна.

Несмотря на то, что «Источник» является художественным произведением, на его страницах Рэнд формулирует гораздо более комплексный взгляд на проблему человеческого бытия, нежели тот, что был представлен в ее предыдущих изысканиях. В том, как она изображает центрального персонажа, Говарда Рорка, все еще можно проследить влияние Фридриха Ницше. Сначала Рэнд даже хотела открыть роман цитатой из Ницше, но убрала эпиграф перед тем, как книга отправилась в печать. В 1968 она вернула эту цитату на место в юбилейном издании «Источника», состоявшемся через двадцать пять лет после первой публикации романа. Рэнд объяснила, что, несмотря на ее глубокие расхождения с метафизикой и эпистемологией Ницше, она все еще находится под впечатлением от его способности выражать человеческое величие в возвышенно поэтичных и эмоциональных определениях. Она взяла цитату из «По ту сторону добра и зла», где Ницше славит «основополагающую уверенность, которую благородная душа испытывает в себе самой – нечто такое, что не нужно искать, не может быть найдено и, вероятно, также не может быть и потеряно. Благородная душа обладает уважением к себе».

Основной задачей, которую Рэнд ставила перед собой, создавая этот роман, была защита эгоизма в его истинном значении, эгоизма в качестве «новой веры». Для этого ей нужно было вывести новое определение эгоизма и привести его наглядные примеры. «Если эгоизм является качеством, которое заставляет человека считать себя превыше всего – то каким образом? – писала она в рабочем дневнике. – И – над чем? Если человек бескомпромиссно добивается своей цели – то какова цель? Суть состоит не в том, что он делает или как он это делает – а в том, зачем это ему нужно. Это конечный результат, желанное следствие всех его действий, общий знаменатель, итоговый смысл, который дает нам определение эгоизма как качества. Итак, герой ставит себя превыше всего и сокрушает все на своем пути, чтобы добиться лучшего для себя, – пишет Рэнд далее. – Прекрасно! Но что являет собой это «лучшее»?»

Рэнд ставила перед собой следующий вопрос: являются ли мораль, этика, все так называемые «высшие ценности» – будь то Божьи заповеди или законы человеческого общежития – неким ультиматумом, навязанным человеку со стороны? Или же эти ценности являют собой что-то очень личное, священное, составляющее самую суть человеческой жизни и личности?

И далее – что же такое сама человеческая личность? Просто сам тот факт, что некто родился и осознал себя? Просто «Я», лишенное какого бы то ни было определенного содержания? Или же – «Я», которое умеет распознавать, выбирать и ценить именно те качества, которые отличают его от других, «Я», которое уважает самое себя в силу неких конкретных причин, а не просто по факту собственного существования? «Если чье-то физическое тело является не просто куском мяса, надетого на кости, а вполне определенным телом со своими собственными пропорциями – то и дух человеческий следует рассматривать как уникальную сущность, наделенную некими конкретными чертами и качествами. Душа, ничем не наполненная – это абстракция, которой не существует. Если кто-то гордится своим телом из-за его красоты, образованной определенными линиями и формами, то точно так же человек может гордиться и красотой своей души – или тем, что он воспринимает как ее красоту. Без этого гордость духа невозможна. Ни для кого».